Книга Жертва, страница 19 – Наташа Купер

Триш взглянула на Кейт и увидела на ее лице удивительное смирение. Девочка смотрела на отца почти с материнской улыбкой. Затем повернулась к Триш и без всякого труда прочитала по лицу ее мысли.

Наконец Адам взял поднос со столовыми приборами и отвел троих младших детей в столовую. Триш наблюдала за Кейт и думала, что той всего семнадцать и она еще не успела закончить школу. О чем думал Адам Гибберт, когда взваливал на дочь обязанность кормить целую семью?

Триш размешивала соус так яростно, что немного расплескала его и забрызгала стенку старомодной эмалированной жаровни.

— Извини, — сказала она торопливо. — Я все вытру, когда остынет.

— Знаете, вы такая добрая.

— Ах, Кейт, — со смехом сказала Триш и обернулась через плечо. — Не стоит так сильно этому удивляться.

Кейт смутилась.

— Нет-нет, простите. Я совсем не то хотела сказать. Просто тот мамин адвокат… Мне казалось, вы тоже будете очень грозной. Думаете, у вас получится вытащить маму из тюрьмы?

Она вдруг испугалась и начала лихорадочно стряхивать с футболки муку.

— Простите. Глупо было такой вопрос задавать. У меня в голове все путается. Извините меня.

Триш отложила ложку в сторону и на минуту забыла о мясном соусе.

— Послушай, Кейт. Я сделаю для твоей мамы все возможное, но ты должна понять, что шансов на успех очень…

— Я знаю, знаю. Вы не думайте — я не надеюсь, что ее выпустят на следующей неделе. Я понимаю, все гораздо сложнее. Я…

Она заплакала. Слезы катились по ее лицу, смешиваясь с мукой, и превращались в крохотные сероватые комочки теста.

— Я понимаю, что нельзя серьезно рассчитывать на какой-то телефильм. — Кейт вытерла лицо кухонным полотенцем. — Простите. Сейчас я приду в себя. Просто я знаю, что она этого не делала. Я точно знаю. Если бы в суде все решали по справедливости, а не как в лотерее, она была бы сейчас на свободе. Анна сказала, вы самая лучшая. Она сказала, если кто-нибудь и способен доказать, что суд ошибся, то только вы. В любом случае, даю честное слово, что не буду винить вас, если ничего не получится. Я понимаю, это не легче, чем сдвинуть с места целую гору. Я все понимаю.

Слезы текли у Кейт по лицу быстрее, чем она успевала их вытирать. Казалось, после всего пережитого разговор с Триш стал для девочки последней каплей. Она начала всхлипывать, совсем как маленький ребенок. Триш взяла чистое полотенце и протянула его Кейт, молча дожидаясь, когда шторм стихнет. Когда девочка немного успокоилась, Триш забрала у нее полотенце.

— Твоей маме, Кейт, очень повезло, что у нее есть такая дочка, как ты.

— Спасибо, — тихо ответила Кейт и отвернулась в сторону, чтобы высыпать в кастрюлю с кипящей водой замороженный горох. Несколько горошин упали в миску с мясным соусом.

— И всем остальным в вашей семье тоже очень повезло. Теперь давай на время обо всем забудем и спокойно пообедаем. После мы с тобой сможем потолковать с глазу на глаз. Договорились?

— Конечно. Вы очень добрая. Я изо всех сил стараюсь при малышах не плакать, но когда начинаю говорить о ней, не могу сдержаться. Ей ведь очень…

— Как я уже сказала, ей очень повезло, что у нее такая дочь. Кстати, по-моему, соус уже готов. Куда его вылить?

После обеда, когда Адам повел Милли и мальчиков играть в футбол, Триш и Кейт стали мыть посуду и вернулись к разговору о Деб. Время от времени Кейт принималась плакать, однако основную часть времени держала себя в руках. Ничего принципиально нового Триш не узнала, однако составила для себя более полный портрет убитого старика.

— Он вечно столько шума устраивал из-за того, что ему приходится пить много таблеток, — сказала вдруг Кейт, составляя в буфет чистые тарелки.

Триш, естественно, не знала, как нужно расставлять посуду, поэтому мыла ее и одновременно задавала вопросы.

— Значит, он принимал много таблеток? — спросила она.

— Ой, целый миллион. У него ведь было столько всяких болезней. Он ненавидел глотать лекарства. И ненавидел, когда мама, или бабушка, или еще кто-нибудь говорил ему, что надо делать. Если за ним ухаживала тетя Корделия, он никогда не ворчал. Не потому, что она что-то делала по-особенному. Просто к ней он относился гораздо лучше.

— Ты не знаешь почему?

Девочка снова откинула со лба челку. Ее глаза смотрели по-взрослому проницательно. Теперь, когда Кейт успокоилась и не позволяла чувствам брать верх над разумом, она ничем не напоминала ту маленькую затравленную повариху, которая встретила Триш пару часов назад. Теперь девочка выглядела старше и умнее, хотя по-прежнему казалась не совсем к месту в этой старомодной кухне, на фоне металлических шкафов для посуды, оббитых кастрюль и бело-голубого линолеума с рисунком под мрамор.

— Наверное, он гордился тетей Корделией, поэтому любил ее больше и не делал ничего такого, чтобы она огорчалась. Наш учитель английского сказал бы, что с точки зрения психологии у дедушки не было никаких оснований враждовать с Корделией.

— А враждовать с твоей мамой и бабушкой у него основания были? — озадаченно спросила Триш.

— Наверное, были. Понимаете, я очень много об этом думала. Он, видимо, презирал и маму и бабушку и поэтому относился к обеим свысока. Запугивал их все время, унижал, говорил всякие обидные вещи. Наверное, так он казался себе умнее и значительнее, понимаете?

Кейт нахмурилась. Ее лицо, грустное и задумчивое, стало жестким.

— Только это неправда, — добавила она. — Может, он и был немного умнее их, но, я думаю, не настолько, как ему казалось. Мама совсем не такая тупая, какой он постоянно ее выставлял.

— Полностью с тобой согласна, — абсолютно искренне сказала Триш. — Как ты считаешь, что случилось с твоим дедом?

— Не знаю.

Кейт взяла жаровню, старательно отмытую Триш, и поставила в духовку, чтобы подсушить на огне.

— Правда, не знаю. Если бы у него на голове остался тот полиэтиленовый пакет, я бы подумала, что дед покончил с собой. Только пакет почему-то оказался в мусорной корзине у мамы в комнате.

— В доме действительно никого, кроме них, не было? — спросила Триш, внимательно наблюдая, не вспыхнет ли на лице девочки предательский румянец.

Кейт оказалась очень неглупой и явно обожала свою мать. Триш невольно подумала, что девочка могла достать из мусорного ведра выброшенные таблетки и выяснить, опасны ли они. Однако никакого румянца на лице Кейт не появилось.

— Насколько мы знаем, никого, — ответила она. — Конечно, в дом мог залезть грабитель, только никаких следов взлома не нашли, и ничего не пропало.

Кейт снова нахмурилась, и Триш торопливо сменила тему, чтобы девочка не догадалась о ее мыслях.

— Ты помнишь, как прошлым летом, до того как умер дедушка, у твоей мамы была сильная аллергия?