Онлайн книга «Последний путь под венец»
|
Соседку мою уже выписали, и вариант «поболтать-посплетничать» отвалился. Зрение мое восстановилось пока крайне незначительно, так что ни читать, ни смотреть телевизор я не могла. А слушать по больничному радио музыкальную классику (сегодня это был «Эгмонт» Бетховена) мне уже чертовски надоело. Честно говоря, в последние полчаса я развлекала себя мыслями о том, что неплохо было бы выяснить, где находится больничная радиорубка, чтобы наведаться к местному диджею с новыми дисками. Лучше всего – автоматными. – Побеседовать – это я всегда готова! – горячо заверила я гостей. – И не ограничивайте себя во времени, до пятницы я совершенно свободна! Тут визитер, присевший у стола, подозрительно хмыкнул. Я повернула голову и очень внимательно на него посмотрела, но на этот раз прием не сработал – у мужика оказались крепкие нервы, он мне не представился. – Как вы, наверное, догадываетесь, предметом нашего разговора будут события, происходившие в этой палате вчера вечером, приблизительно с десяти до половины одиннадцатого, – ровным голосом лектора начал Николай Васильевич. – Я прошу вас изложить нам ваше видение случившегося. – СЛЫШАНИЕ случившегося! – добросовестно поправила я. – Вчера вечером я еще совсем незрячая была, так что собственного видения случившегося у меня, к сожалению, нет. Сожаление мое было абсолютно искренним. Я страшно досадовала, что по большей части пропустила увлекательное массовое шоу с трагическим исходом. Каюсь, я ужасно любопытна! – Хорошо, изложите свое слышание, – несколько озадаченно согласился Николай Васильевич. – Излагаю! Я повозилась, поудобнее устраиваясь в постели. – Итак… Сначала у Ады упала вилка. Потом она уронила котлету. Затем потеряла бутерброд с маслом. Потом стала искать свой телефон, вытянула из-под кровати чемодан и выбросила из него все свои вещи… Это я вам вкратце обрисовала сцену действия. Было очень досадно, что я не могу разглядеть выражение лица Николая Васильевича, но рот он приоткрыл, это точно! Ничего удивительного – я профессиональный тележурналист, умеющий захватить и удерживать внимание публики. «Публика уже готова, можешь переходить к более сложным предложениям», – посоветовал мне внутренний голос. Я кивнула и приступила собственно к рассказу: – Была тихая апрельская ночь, близилось полнолуние, но задернутые шторы почти не пропускали в комнату свет. Впрочем, две недавно прооперированные дамы – я и Ада – все равно пребывали в кромешном мраке временной слепоты… Я сделала драматическую паузу и посмотрела на Николая Васильевича. Он слабо вздрогнул, словно встряхнулся, и попросил: – Давайте ближе к делу. – Ну, давайте, – я с легким сожалением отказалась от мысли в красках живописать муки временной слепоты. – Короче, я услышала, как скрипнула дверь: кто-то вошел в палату. – Кто? – мой собеседник слегка подался вперед. – Я же не видела, а он не представился! – напомнила я и с укором посмотрела на посетителя, который тоже не соизволил мне представиться. – Потом снова что-то упало. Я было подумала, что Ада опять уронила что-то из еды, но это был он. – Кто?! – Тот, кто не представился! Гость у стола негромко хрюкнул. – Допустим, – Николай Васильевич легонечко побарабанил пальцами по прикроватной тумбочке. – И что было дальше? – Дальше снова скрипнула дверь, и кто-то вошел в палату. – Кто? – Уж простите! – я развела руками. – Он тоже не представился! Ни словечка не сказал, упал совсем молча. И тут… – Неужели снова скрипнула дверь?! – с тихой радостью в голосе предположил дотоле молчавший визитер-инкогнито. – Представьте, вы угадали, – подтвердила я задумчиво: голос веселого и находчивого гостя показался мне знакомым. – Дверь открылась и закрылась, кто-то вошел… – Кто? – мертвым голосом вопросил Николай Васильевич. – Он не представился! – дружным дуэтом ответили мы с Инкогнито. Доктор у стены нервно хихикнул. Смешок у него был нездоровый. Доктору явно имело смысл полечиться. – Может, мне не рассказывать дальше? – обиделась я. – Рассказывайте. – Ладно, уже совсем немного осталось, – я ускорилась. – …А потом кто-то вскрикнул! – я остановилась и задумалась. – Право, не знаю, кто именно: к этому моменту в палате уже было так много народу… Думаю, это неважно. Важно, что дверь… – СНОВА СКРИПНУЛА! – восторженно просипел Инкогнито и мелко затрясся. Колченогий стул под ним забился в шумном эпилептическом припадке. – Да! Я с вызовом посмотрела на угрюмо молчащего Николая Васильевича: – А почему же вы не спрашиваете меня, кто пришел? – А вы скажете?! – изумился он. – Конечно! – я победно улыбнулась. – Это была дежурная медсестра! Она, в отличие от всех прочих, не молчала как рыба! От нее-то я и услышала, что один из тех, кто пришел и не представился, кажется, преставился… То есть умер. А он правда умер? Я вопросительно взглянула на главврача. – К счастью, нет, только получил серьезную травму и сейчас находится в нейрохирургии! – Серьезную травму? У нас в палате? Я перевела вопросительный взгляд на Николая Васильевича. – Проникающее ранение головы острым металлическим предметом, – неохотно подтвердил он. – Он очень неудачно упал на вилку, – поторопился объяснить главный врач. – А-а-а, тогда понятно. За что боролись, на то и напоролись, – пробормотала я. – В смысле? – быстро спросил Николай Васильевич. – В смысле, это же палата повышенной комфортности, – объяснила я. – Тут пациентам завтрак, обед и ужин приносят в постель, и столовые приборы подают мельхиоровые, а не алюминиевые. Так что вилка была крепкая, острая… Доктор у стеночки сокрушенно вздохнул. – Вот пришел бы этот ночной гость в обычную общую палату – и остался бы цел и невредим, потому как тамошние вилки гнутся, как ивовые прутики, – подытожила я и встрепенулась. – Да, кстати! А зачем он вообще сюда пришел? – Мы разберемся, – неубедительно пообещал Николай Васильевич и встал со стула. – А зачем они все сюда пришли?! – я торопилась задать свои вопросы, но гости уже уходили: сначала Николай Васильевич, за ним главврач. – Ну, кроме медсестры, ее-то мы сами вызвали… – Сами с усами, – хмыкнул Инкогнито, пересаживаясь на стул у моей кровати. – Ох, Ленка, вечно ты вляпываешься в какие-то истории! Ну, привет! Катастрофически выглядишь, скажу я тебе! |