Книга Берлинский фокус, страница 17 – Луиза Уэлш

Я направился к выходу. Эйли помахала, когда я проходил мимо их столика. Я смотрел прямо перед собой и притворился, что не заметил.

* * *

Не удивительно, что Джонни столкнулся с моей матерью. Как ни старается Глазго казаться городом, это всего лишь большая деревня. Я знал, что не смогу долго скрываться, и слухи о моем приезде скоро долетят по трассе М-8 до домика в Камбернолде, так что я позвонил ей уже через месяц после возвращения. И конечно, она примчалась на следующий же день.

Часы на автобусной станции на Бьюкенен-стрит сделаны в виде скульптуры – циферблат, бегущий к выходу на длинных алюминиевых ногах. Не знаю, что появилось первым – образ или название. «Время бежит». И еще как.

На самом деле это, наверное, не лучшее место для встречи. Несколько лет назад тут сделали косметический ремонт, но с тех пор никто станцией не занимался, так что здание быстро вернулось в запущенный вид. Я приехал рано, а может, автобус опаздывал. Я сел на холодную металлическую лавку перед станцией, закурил сигарету и стал смотреть, как автобусы вплывают, выплывают и безумными океанскими лайнерами скользят по двору. С дальней стоянки отъехал автобус, в запотевших стеклах затуманивались лица пассажиров. Только он набрал скорость, как на перекресток с Бьюкенен-стрит вылетел еще один. Они встретились как отражения в зеркале, и я смотрел на них, сжимаясь в ожидании удара. Когда столкновение уже казалось неизбежным, один из водителей – не уверен который – свернул в сторону, и они проехали, салютуя друг другу: один поднял вверх два пальца в знак победы, второй – один палец в знак своего недовольства.

Женщина, ровесница моей матери, села с другого конца скамьи. Я ободряюще улыбнулся.

– Им стоит сделать из этого мюзикл. – Она бросила на меня угрюмый взгляд и отодвинулась. – Корова старая, – пробормотал я достаточно громко, чтобы она услышала, бросил окурок на мостовую и заглянул во двор. Там бушевал ветер. Он дул с Некрополя, поднимая мелкий песок, заметая его во все щели. Я потер глаза. Где-то на окраине сознания замаячил фокус.

– Извини, Джим. – Слева от меня стоял старик. – Не поможешь добраться до Абердина?

Я полез в карман за мелочью, пытаясь разглядеть фокус.

– Держите.

Я дал ему пятьдесят пенсов. Он взглянул на монету, прежде чем зажать ее в кулаке, как ребенок, что боится потерять карманные деньги по дороге к «Вулворту».

– Мне надо выбраться из этого проклятого места, назад, в цивилизацию, понимаешь?

– Да, надеюсь, у вас все получится.

– Это плохое место, сынок. Содом и Гоморра ничто рядом с Лондоном. Страна кровожадных варваров.

– Вы не в Лондоне, – сказал я, отвлекаясь от видения столкновений и тающих в воздухе автобусов.

– Я знаю, я не идиот.

– И то верно.

Я ведь завязал с фокусами. Отбросив расчеты, я вернулся к скамейкам, но они уже были заняты. Ветер усилился и стал влажным, значит, скоро пойдет дождь. Я прислонился к стене, и старик встал рядом, бормоча под нос что-то неразборчивое. Даже резкий ветер не мог развеять его вонь. Бог знает, когда он последний раз мылся. Может, еще в Лондоне. Я достал полупустую пачку.

– Если я дам вам сигарету, вы уйдете?

– Все вы одинаковы, яппи чертовы, – громко сказал старик. – Думаете, всех купить можете, всех продать. Так вот, Джеки Макартур не продается.

На нас стали оборачиваться. Плевать, может, в последний раз людей развлекаю. Я протянул ему пачку:

– Да бери ты сигарету, только не кричи.

Джеки взял сигарету, продолжая ворчать:

– Гребаные городские крысы. Никому уже не нужен простой рабочий.

Может, он в самом деле приехал из Лондона. Очевидно, у них свои счеты.

На стоянку заехал очередной автобус, но Камбернолдом по-прежнему не пахло. Люди поднялись со скамеек и выстроились в очередь. Я обернулся на часы в главном зале; к нам шагал невысокий усатый мужчина в темно-синем пальто. На его шее, как визитная карточка, висела блестящая кассовая машинка. Женщина в начале очереди принялась пересчитывать мелочь, чтобы набрать без сдачи, подняла голову, но кондуктор прошел мимо и направился прямо к моему новому другу Джеки Макартуру.

Он ткнул в Джеки пальцем:

– Двигай. – Старик посмотрел на него, растеряв боевой дух при виде усов и униформы. Контролер подошел ближе и повторил Джеки в лицо: – Двигай отсюда, я сказал.

Я досчитал до десяти, но старик продолжал бормотать, а кондуктор – задирать его как бойцовый петух.

– Необязательно с ним так разговаривать.

– Здесь не ночлежка.

– Нет места рабочему человеку, – проворчал Джеки.

Я старался говорить спокойно:

– Он просто ждет автобус.

– Вот уж нет, он приперся погреться.

– Ну тогда он весьма странный малый. Проще о зад моей бабушки погреться, а она уж пятнадцать лет как в могиле.

Кто-то в очереди засмеялся, а кондуктор покраснел.

– Следите за языком. Здесь женщины. – Он повернулся к старику. – Куда направляешься?

– Подальше из Лондона, сынок, города убийц и дебилов.

– Он едет в Абердин.

– Где твой билет? – Старик похлопал себя по карманам, и контролер повторил громче и отчетливей: – Я спросил: где твой билет?

Джеки перестал искать, у контролера загорелись глаза. Он принялся считать на своей машинке:

– С вас пятнадцать фунтов, сэр.

Джеки растерялся. Он сунул руку в карман и достал мои пятьдесят пенсов. Он посмотрел на меня и проблеял:

– Я же говорил. У меня нет денег.

Кондуктор повернул ручку машинки назад, и она ответила ему мерзким скрежетом.

– Ну так вали на хрен отсюда и не задерживай остальных, или я тебя копам сдам.

Я вытащил бумажник:

– Я заплачу, не ори.

Я достал десятку. Старик осторожно взял ее и улыбнулся, а я заметил, что его пожелтевшие ногти идеально сочетаются по цвету с никотиновыми пятнами на пальцах.

– Пятнадцать фунтов, сэр, – недовольно прогнусавил кондуктор.

– Одну минуту.

Я пошарил в карманах, копируя Джеки, но утром я в очередной раз решил жить честно и не прикасаться к грязным деньгам на дне шкафа. Я слишком поздно понял, что отдал последнюю десятку. Я посмотрел на очередь.

– Послушайте, этому парню не хватает три пятьдесят на билет до Абердина. – Я замолчал, мне не хотелось делать то, что я собирался, но и уступать индюку я был не намерен. Я вглядывался в лица. Третьей в очереди стояла рыжая худышка в зеленом пальто. Похожа на студентку, но пальто новое и сумочка недешевая. Другие смотрели в сторону, стараясь запрятать подальше свое милосердие, а рыженькая чуть вышла из очереди, глядя на нас. Уверен, у нее есть с собой деньги. Я поймал ее взгляд, и она неуверенно опустила руку в карман. Я смотрел ей в глаза.