Книга Убить Хемингуэя, страница 68 – Крейг Макдоналд

Но, занимаясь любовью с Тиш, Гектор заметил, что представляет себе, что с ним рядом не она, а Ханна. Он едва не произнес имя Ханны вслух, когда кончил.

Это все ему испортило во многих смыслах.

К тому же он испытывал вину, что барахтается в постели с этой похотливой книжной красоткой, когда должен был бы разрабатывать планы против Донована Криди. Криди, который наверняка сейчас кипит от ненависти и жажды мести.

Гектору нужно было шевелиться. И побыстрее.

Гектор загасил сигарету и выскользнул из-под длинного обнаженного тела Патриции. Она даже не пошевелилась, когда он слез с постели. Он прикрыл ее одеялом, оделся и вышел максимально тихо. Оставил записку: «Вернусь к ужину».

Ричард снова вернулся от Мэри пьяным. Старая сука его уволила, забрала у него книгу, хотя у него было против нее такое оружие, как ее признание в убийстве Хема. Когда он об этом сказал, Мэри фыркнула и заявила:

– Какого хера ты несешь? Как раз подобный бред и привел нас к такой ситуации, Дикки. Вот почему книгу будет писать Ханна. Она час назад в гостинице подписала контракт.

Это привело его в бешенство, он до сих пор не мог поверить. Неужели Ханна в самом деле могла украсть у него его книгу? Черт, надо ее немедленно посадить вновь на лекарства.

Он вырвался из дома Мэри и кинулся в гостиницу искать Ханну.

Они начали ругаться в номере, поливая друг друга горькими обвинениями.

Ханна понимала, что спорить с Ричардом в его теперешнем состоянии по меньшей мере глупо. К собственному удивлению, она не могла остановиться… ее подстегивал приятный баритон с техасским акцентом, звучащий в ее голове: Но ты замужем…

Будь он проклят, этот Гектор Ласситер! Все еще злясь на Гектора, Ханна направила свою ярость на Ричарда. Но затем, снова подумав о Гекторе, она сказала:

– Почему бы нам не обсудить это в баре, Ричард?

Для того, что она собиралась сделать, ей нужны были свидетели. Пусть Ричард видит теперь, когда это имеет значение, что она способна играть с ним так же, как он играл с ней сначала, соблазняя ее, подсаживая на лекарства… пытаясь превратить ее всего лишь в свой придаток.

Разумеется, против похода в бар Ричард возражать не стал. Он подмигнул и схватил пальто: – Тогда пошли.

Он выпьет немного, укрепит себя и покончит с этой ерундой насчет книги.

Теперь они сидели за столиком друг напротив друга и ругались шепотом. Кругом ужинали ученые и туристы.

Ханна подтвердила, что да, это она будет писать биографию Мэри Хемингуэй. Ричард презрительно усмехнулся:

– Перышко тебе в зад и попутного ветра, Ханна. – Она догадалась, что он ей не поверил. Он как-то странно посмотрел на нее, затем добавил: – У тебя паучья голова… и глаза паучьи.

Такой он ее сейчас видел: волосатая коричневая голова, покрытая блестящими черными глазами. Стены бара вращались, и он слышал собачий лай, доносившийся из вестибюля. Господи, пожалуй, так основательно он не напивался еще никогда в жизни.

Ханна нахмурилась – уж больно странно он на нее смотрел. Но все же выложила свою козырную карту.

– А кто такой для тебя Криди, Ричард? – спросила она. – Гектор сказал, что он из ФБР и мошенник…

Ричард замахнулся, прежде чем успел сообразить.

Да, вот что нужно: разбить морду этого чудовищного паука, чтобы вмятина осталась!

Послышался звук звонкого удара, и Ханна отлетела назад, упав со стула на пол и почувствовав вкус крови во рту.

Все ужинавшие ахнули. Несколько человек – туристы, не ученые – схватили Ричарда за руки. Пожилой мужчина помог Ханне подняться с пола.

Ханна снова села на стул. Губы горели и казались влажными. Она поднесла к ним руку и увидела на пальцах кровь. Она невольно вспомнила Гектора, который смотрел на свою окровавленную руку, после того как она разбила губу пожилому писателю.

– Убирайся отсюда, – прорычала она. – Убирайся, чтоб я тебя больше не видела, иначе я подам на тебя в суд.

Подбородок у Ричарда дрожал, глаза расширились.

– Дорогая, прости меня, – сказал он умоляюще.

У существа за столом напротив него снова было лицо Ханны. Его бедной, прелестной Ханны. На лице кровь. Губа распухла. Она плакала. Он хотел встать, чтобы прижать ее к себе. Но мужчины все еще держали его за руки. Один из них сказал:

– Я бы с удовольствием вывел тебя отсюда и как следует измордовал, сукин ты сын.

– Убирайся немедленно, Ричард, – сказала Ханна. – Между нами все кончено.

Ричард поколебался, потом сказал:

– Я уйду и поищу лед, чтобы ты могла приложить к губе. Прости меня, Ханна. Я не хотел. Позволь мне тебе помочь.

Она промолвила сквозь сжатые окровавленные зубы:

– Ричард… убирайся… немедленно.

Ричард неуверенно вырвался из рук державших его мужчин и вышел из зала. Костяшки его пальцев горели от удара. Он боялся, что сломал ей челюсть. Черт, он вполне мог сломать себе руку.

Он видел, что вокруг Ханны суетились люди, кто-то приложил к ее лицу завернутый в салфетку лед. Ричард, шатаясь, пошел к выходу, слыша за спиной рыдания Ханны.

Ханна прижала ко рту мокрое полотенце и рассматривала свое изуродованное лицо в зеркало в ванной комнате их гостиничного номера. На челюсти уже начал образовываться синяк. Зубы были целы, но челюсть болела.

Она попыталась позвонить Гектору, но он не ответил. Затем она позвонила Мэри – еще одному знакомому человеку в Кетчуме, к которому она могла обратиться, – и рассказала ей все.

– Приезжай сюда, немедленно, – распорядилась Мэри. – Я велю приготовить для тебя комнату. Если у этого стервеца хватит извилин, чтобы сообразить, куда ты могла подеваться, и он решит здесь появиться, мы познакомим его с «Гиббсом». Этот кого хочешь остановит. Да… а может, этот приятель Гектора, который устроился там, на задах, о нем позаботится?

Мэри и ее горничная встретили Ханну у дверей. Таксист внес чемоданы Ханны, и Мэри дала ему щедрые чаевые. Мэри уже отправила Джимми на гостевую территорию, чтобы они с Ханной могли посочувствовать друг другу и поговорить «о своем, о девичьем», то бишь, побаловаться шоколадом и поплакать.

Джимми, который был счастлив, что его от всего этого избавили, с удовольствием отправился в ссылку.

Но теперь разговор принял другой оборот. Мэри заметила, что на Ханне нет ее колец. Ханна призналась, что решила развестись с Ричардом. Мэри интуитивно почувствовала: перспектива, возможно, ожидающего поблизости Гектора могла побудить Ханну поскорее избавиться от Ричарда.

Мэри протянула Ханне кофе с теплым молоком.

– Все в порядке, – предупредила Мэри, – кофе без кофеина.

– Так мило, что вы меня приняли. Не знаю, как вас и благодарить.