Онлайн книга «Сокровище троллей»
Замученный жених вцепился в предложение, как тонущий моряк — в обломок мачты. Сестры, которые не могли без приглашения сунуться в мужскую компанию, разочарованно остались в трапезной. Впрочем, вскоре Аймара повеселела: вернулся сотник Литисай и поинтересовался: не хотят ли девушки послушать о том, как он ездил в деревню Топоры и что там узнал про троллей и Подгорных Тварей. Аймара согласилась, но потребовала, чтобы беседа шла во дворе: трапезная ей успела надоесть. Сотник счел это отличной идеей. А Маринга фыркнула, заявила, что лучше почитает у себя в комнате, и поднялась наверх. Аймара показала ей в спину язык, сдернула с гвоздя у двери свой плащ и, выскользнув за дверь, застучала каблучками по крыльцу. Весьма довольный Литисай отправился за нею следом. Челивис улыбнулся, пересел поближе к жестяному светильнику в виде рыбки и развернул свиток. Но мысли его уплыли от извилистых линий на пергаменте и направились путями еще более извилистыми. Вокруг него, Челивиса, тоже порой крутились женщины. Тоже ревновали, злились, даже дрались меж собой… когда у него водились деньги. А эти — тоже из-за денег? Ой, вряд ли! Упрямство — да. Нежелание уступить сестре — да. Ох, дурехи, с вашей красотой да с вашим приданым можно добыть мужа куда лучше этого запуганного суслика! А он, Челивис… сможет ли он когда-нибудь накопить столько денег, чтобы посвататься к хорошей девушке и зажить спокойно и мирно? Вряд ли! Судьба ведет его на поводке. Подбросит выигрыш — и сразу отберет. А без денег — кому он нужен, бродяга-игрок? Всю жизнь в скитаниях, всю жизнь постоялые дворы, всю жизнь полутемные трапезные… жестяные светильники… светильники… * * * Разумеется, Челивис задремал. Иначе услышал бы, как она подошла и села рядом на скамью. Игрок встрепенулся, сон разом пропал. Как они близко, эти глаза с сине-зеленым отливом! Девушка смущенно сказала: — Я не хотела беспокоить господина. Собиралась только зажечь от светильника свечу. Она погасла, а служанка куда-то убежала. В Челивисе тут же пробудилась галантность: — Что ясной госпоже Маринге угодно приказать мне? Зажечь свечу, чтобы барышня не обожгла пальчики? Или сходить на поиски служанки? — О-о! А почему господин решил, что я — Маринга? — лукаво удивилась красавица. — Может быть, я — Аймара? — Вот этот жест… госпожа левой рукой отбрасывает волосы назад, — объяснил Челивис. — А барышня Аймара теребит ожерелье. Правой рукой. У вас обеих агатовые ожерелья. Полагаю, вы нарочно одеваетесь одинаково и носите одинаковые украшения. Но спутать вас нельзя. Маринга растерянно коснулась агатового ожерелья. — И в самом деле… Какая наблюдательность! Но служанку, спасибо, искать не надо. Она наверняка там же, где и кучер. Он сразил нашу Бириту своей отвагой, когда на нас налетели разбойники. Челивис уже слышал, что на карету по пути к постоялому двору напали грабители. Он захотел услышать подробности — и Маринга охотно начала рассказ. Повествовала она весело, ничуть не хвалясь своим героизмом, но Челивис с каждым словом все больше восхищался бесстрашной девушкой. Ему вспомнился рассказ Намиэла о двух девочках, сумевших справиться с шайкой похитителей. — А мой господин здесь проездом? — спросила Маринга, окончив рассказ. — Нет, я приехал поохотиться. Маринга вскинула остренький подбородок и скорчила гримаску, которая умилила бы Челивиса, не будь она такой насмешливой. — В здешних краях? Я-то думала: Намиэл — идиот, что сюда для охоты приехал… Выходит, ошибалась? Ах, какая я глупая!.. Терпеть издевательские нотки в голосе красавицы было немыслимо. Челивис позабыл об осторожности. — Я охочусь на дичь с золотой шкуркой, — сказал он веско. И пальцы, незаметно для него самого, коснулись лежащего на столе пергаментного свитка. — О-о, — весело пропела Маринга, — желаю удачи! Даже не попыталась ни о чем расспросить! Конечно, Челивис ничего бы и не рассказал… но так приятно было бы отбивать атаки на свою тайну. Девушка повертела в пальцах толстую восковую свечу. — Я и забыла, зачем пришла. Челивис учтиво взял у нее свечу, встал, потянулся к светильнику. Тонкие пальчики коснулись его запястья. — Ах, не стоит, господин мой. Я передумала. Лучше постою на крыльце, подышу свежим воздухом — крепче буду спать… Игрок, словно завороженный, глядел, как она пересекает трапезную, как снимает с гвоздя плащ, как распахивает дверь. На дворе еще не стемнело, и стройная фигурка после полумрака трапезной на миг показалась облитой светом. Дверь затворилась за Марингой. Челивису показалось, что до этого время стояло на месте — а теперь побежало вновь. Нахлынули с кухни запахи готовящегося ужина, уютно зажурчал неразборчивый разговор Дагерты со служанками. Игрок криво усмехнулся, вновь сел на скамью и протянул руку к пергаментному свитку. Точнее, к месту, где только что лежал свиток. Челивис непонимающе поглядел на опустевшую столешницу. Нагнулся, заглянул под стол — не уронил ли?.. Когда Челивис поднялся на ноги, лицо его было бледным и яростным. Простофиля! Идиот! Второй раз наступить на те же грабли… развесить уши при виде рыжих прядей и синих глаз… Дабунш убьет его — и будет прав! Челивис вылетел на крыльцо — и почти столкнулся с поднимающейся по ступенькам Аймарой. Лицо у девушки встревоженное, губки подрагивают, правая рука вертит агатовые бусины ожерелья. — Не видел ли господин моей сестры? А Намиэла — не видел? Игрок сдержался, не выплеснул слова, клокотавшие в горле. Учтиво, хотя и сухо, ответил, что Намиэл не выходил из комнаты укротителя. А где сестра госпожи — об этом он, Челивис, понятия не имеет. Аймара кивнула и юркнула в дверь. А Челивис хотел было сбежать по ступенькам, но вовремя заметил, что возле конюшни Дабунш беседует с плечистым батраком. Значит, нельзя суетиться, дергаться и вообще показывать, что случилось неладное. Игрок неспешно спустился с крыльца: прогуляться господину захотелось, что ж такого? Если Аймара разминулась с сестрой, значит, та успела скрыться за домом… Не торопясь, с рассеянным видом гуляющего бездельника, Челивис обогнул бревенчатый сруб. И тут он испытал второе потрясение. На скамье под навесом сидели двое. Сотник Литисай что-то с удовольствием рассказывал. Рыжеволосая девушка рядом с ним вся превратилась в слух: розовый ротик увлеченно приоткрыт, правая ручка теребит агатовое ожерелье. Можно держать пари, что эта парочка беседует тут уже давно, позабыв обо всем на свете. |