Онлайн книга «Не родись красивой, или Точка опоры»
|
– Не нем были старые перчатки. – На ком? На Стефане? – уточнила я. – Ну, да! – нетерпеливо подтвердила Марийка. – И что тут странного? Она отвела взгляд в сторону и шмыгнула носом. – Понимаешь, – задумчиво ответила Марийка, – он эти перчатки надевал только на прогулку. В город – никогда. У него новые были… – Может, не нашел новые и надел старые, – предположила я. – С вечерним костюмом? Я пожала плечами. – Ну, не знаю. А где лежали новые перчатки? – Они лежали в машине, – ответила Марийка. – Откуда ты знаешь? – удивилась я. – А я видела, – объяснила Марийка. – Что видела? – Видела, как Александр Николаевич их оттуда забрал. Я утратила дар речи. Просто стояла и пялилась на собеседницу, как языческий истукан. – Пришел, меня расспросил, – рассказывала Марийка, – зашел в комнату. Осмотрел все с порога и пошел назад. – Ты ему про перчатки сказала? – спросила я. – Сказала, – подтвердила Марийка. – Я в самую первую минуту про перчатки подумала. Как только увидела Стефана Викторовича. – А что тебе ответил Саша? – Ничего не ответил, – сказала Марийка задумчиво. – Но я заметила, как он взял ключи от машины. Они валялись на банкетке, возле вешалки. – А потом? – А потом я подошла к окну и увидела, как Александр Николаевич открывает машину. Повозился в ней минуту, достал что-то черное и сунул в карман. Она снова задумчиво шмыгнула носом. – Я уверена, что он забрал оттуда новые перчатки Стефана Викторовича. А потом он вернулся в дом и бросил ключи туда же, где они лежали. На банкетку. Я молчала. – Как ты думаешь? – спросила Марийка, посмотрев на меня, – следователю нужно об этом рассказать? – Не знаю, – ответила я через силу. А в голове закрутились два предложения: Ай, да Саша! Ай, да сукин сын! Домой я пришла не сразу. Погуляла минут десять по улице, прикидывая неожиданный поворот событий. Зачем он это сделал? Я не понимала. «На память взял», – высказался ехидный внутренний голос. «Брал бы тогда что-то посущественней! – возразила я. – Возле кровати кейс стоял, а добра в том кейсе… Видимо-невидимо! И пачки баксов на комоде». Однако не польстился. Кстати, о кейсе… Насколько я понимаю, это те самые ценности, якобы похищенные из магазина бухгалтером на пару с продавщицей. Говорила же я, что Стефан имеет ко всему случившемуся прямое отношение! Тут мной овладело уныние. Подозреваю, что Стефан был последним человеком, знавшим, что там произошло. И правду мы – увы! – никогда не узнаем. Домой я шла неохотно, волоча ноги. События последних дней, происходившие в поселке, наглядно иллюстрировали, насколько мудры были создатели сериала «Богатые тоже плачут». Точнее не скажешь. Охотнее всего я бы отсюда уехала. Но это было бы подлостью. Нет. Только не сейчас. Не успела я открыть дверь дома, как в ужасе отпрянула назад. Но тут же снова рванула дверь на себя и ринулась на кухню. Судя по дикому, истошному крику, эпицентр событий находился именно там. Я вбежала в открытую дверь и замерла на месте. Похоже, в просторной кухне собрался весь дом. Элла стояла у стены. Ее губы были плотно сжаты, брови сошлись у переносицы. Она выглядела странно: словно что-то напряженно обдумывала. Неподалеку от нее в стену вжималась горничная. Девица наблюдала за происходящим одновременно со страхом и любопытством. А в центре кухни шла неравная борьба. Максим, Толик и Марья Гавриловна пытались скрутить прелестную девушку Женю, размахивавшую огромным кухонным ножом. Правда, узнала я ее не сразу. Это перекошенное безумной гримасой лицо и растрепанные волосы, разметавшиеся по нему, могли принадлежать кому угодно, только не прелестному ангелочку, которого я привыкла видеть. – Он умер! – визжала Женя так оглушительно, что у меня немедленно заложило уши. – Пустите меня! Я не хочу жить! Димка умер! Я знаю! Ее руки были залиты кровью. – Женя, доченька, – пыталась вклиниться между криками Марья Гавриловна, – выслушай меня… – Он умер! – еще оглушительней завизжала Женя. – Я не хочу! Отпустите меня! Мужчины молча пыхтели, пытаясь выхватить нож из Жениной руки. И самым страшным было то, что это им никак не удавалось. – Димка! – надрывалась Женя, выкручиваясь из чужих рук. – Димка!! Димка. Какой Димка? Я медленно подняла руки и изо всех сил стиснула уши. Господи, не дай сойти с ума! Наконец усилиями троих людей, семнадцатилетнюю девочку удалось обезоружить. Марья Гавриловна выскочила из кухни и через минуту вернулась с домашней аптечкой. Выхватила из нее одноразовый шприц, разорвала бумажную упаковку и воткнула иглу в пластмассовую ампулу. Привычным движением вытянула нужное количество жидкости и, не раздумывая, всадила шприц в руку дочери. Женя замерла. Подняла голову и уставилась в пространство. Лицо девушки конвульсивно дергалось. Мужчины, тяжело дыша, ждали результата. Через три минуты глаза Жени тихо закрылись, голова свесилась вниз. Ее мягко опустили на пол. – Где бинты? – отрывисто просил Максим. – Вот, вот… Марья Гавриловна торопливо сунула ему стерильную упаковку. – Антисептик дайте! – Кончился! – Любой! Водку откройте! – Сильно порезалась? – дрожащим голосом спросила Марья Гавриловна, подавая Максиму вату, смоченную в спирту. – Сильно, – отрывисто ответил он. – Толик! Выводи машину! Поедете в больницу. – И я! – Конечно, Марья Гавриловна, и вы, – согласился Максим, перетягивая Женины руки эластичной повязкой. Толик выскочил из кухни. Максим поднял обмякшее тело девочки на руки и понес во двор. Следом торопливо бежала Марья Гавриловна. Женю погрузили в машину, Марья Гавриловна уселась рядом с дочерью. – Быстро, но осторожно, – велел Максим шоферу, и Толик испуганно кивнул. Джип сорвался с места и, взвизгнув на повороте тормозами, исчез из глаз. |