Онлайн книга «Пока муж в командировке»
|
– Что с тобой? – спросила Катерина. – Ты такая бледная. Не заболела после купания в пруду? Я отложила ложку в сторону, так и не попробовав борщ. – Ох, прости, – спохватилась Катерина. – Забыть не даю. Но я почему спрашиваю… По-моему, я точно простудилась. У тебя парацетамол есть? – Не знаю. Кажется, лекарства мы тоже выбросили. – Придется ехать домой, – подвела итог подруга, услышала мое испуганное «ох» и напомнила: – Маш, я живу у тебя два дня! – Ну и что? Живи хоть всю жизнь! Катерина усмехнулась. Не спеша доела борщ, бесшумно положила ложку на край тарелки. – Спасибо. Мне нужно отоспаться, прийти в себя, если ты не против. Через пять дней у меня рейс. Что ж, нужно так нужно. Ничего не поделаешь. Я только спросила, надолго ли она улетает. – На два дня. А потом, Маша, я вернусь. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день. Я с тоской посмотрела на Катьку и грустно сказала, что так не бывает. Или бывает, но только в сказках. Подруга собралась и уехала домой. Я осталась одна. Навела порядок на кухне, послонялась по квартире, постояла перед картинами, перебрала немногочисленные семейные фотографии в альбоме. Интересно, зачем маме понадобилось лепить из меня художницу? Наверное, было стыдно, что у нее, такой талантливой и знаменитой, родилась такая бесталанная девочка. Слуха у меня нет, голоса тоже, поэтому в музыкальной школе меня из милости продержали три года. Потом мама попробовала впихнуть дочку в балетный кружок. Но тут выяснилось, что у меня неудачное сложение, да и способности ниже средних. И маме не осталось ничего другого, как проложить дорожку в Суриковское училище. В училище меня держали, так сказать, в приказном порядке. Существовали студенты, которые должны были получить диплом, и все тут. Педагоги это прекрасно понимали, поэтому много времени на нас не тратили. Поправляли грубые ошибки, давали несложные задания и рысью устремлялись к другим ученикам: талантливым и интересным. Вот так я и окончила училище: вполне грамотным дилетантом. Искусство я люблю, можно сказать, разбираюсь в некоторых его тонкостях. В общем, я теоретик. Думаю, что из меня мог бы получиться неплохой искусствовед. Или, например, музейный гид. Язык подвешен хорошо, кругозор вполне приличный, образование тоже не подкачало. Может, попробовать себя в этой роли? Нужно посоветоваться с Пашкой. И я снова ощутила, как сердце кольнула длинная острая игла. Пашка… Неужели он мог… Нет-нет! Хватит! Я изо всех сил замотала головой. Не верю! Затрезвонил телефон, я подбежала, подхватила трубку. – Машуня, привет! Пашка! Я на секунду прикрыла трубку ладонью и сделала глубокий вдох. Только после этого я могла говорить обычным приветливым тоном. – Привет. – Как дела, Маш? – Нормально, а у тебя? Муж ответил, что хорошо. Мы немного помолчали. Потом Пашка осторожно поинтересовался: – У тебя точно все в порядке? Интересно, почему он спрашивает? Надеялся, что меня уже нет на свете? – Почему ты спрашиваешь? – Ну, не знаю… У тебя голос какой-то неестественный. Я засмеялась и сказала, чтобы он не выдумывал. Пашка снова замолчал. Я решила, что теперь моя очередь проявить инициативу, и спросила: – А почему ты не звонил целых два дня? – Машунь, я сразу уехал на скважину, она в сорока километрах от города, там сотовой связи с Москвой нет. – А обычная связь там есть? – Прости, закрутился. Было много работы с документами. Вот только-только вернулся в город, устроился в гостиницу и сразу тебе позвонил. Пиши номер. – Диктуй, – сказала я, вооружаясь ручкой. – Но ты все же сотовый не отключай, – попросила я. – Мало ли что. – Нет, конечно, не отключу! – Вот и хорошо. Ладно, Паш, я перезвоню. – Маша, – окликнул меня муж, немного помолчал и пробормотал: – Нет, ничего. – Пока, – сказала я и положила трубку. Выходит, мужа два дня не было в зоне видимости! На скважину его носило! В сорока километрах от города! Очень удобное алиби! Тут до меня дошло, о чем я думаю, и я снова испугалась. Похоже, у меня развивается мания подозрительности. И каждое слово, сказанное Пашкой, будет эту болезнь подпитывать. – Возьми себя в руки! – приказала я вслух. Пошла в ванную, хорошенько умылась. Сняла обручальное кольцо, положила его на край раковины. Размяла палец, который немного затек от толстенького золотого обруча, не рассчитала движения и смахнула его на пол. Оно подскочило на кафельной плитке с легким стуком и покатилось под ванну. Пришлось встать на колени, вытянуть руку и шарить по полу. Кольцо я нашла, но пальцы зацепили что-то длинное, похожее на ремешок. Я вытянула предмет наружу. Часы. Надо же, я про них забыла! Тот самый «Ролекс», который покойный оставил на полочке в ванной. Что же это был за человек? Почему он оказался в моем доме? Почему он умер? Или, вернее, от чего умер? Как его зовут? Что нас может связывать? Я постаралась отогнать наваждение. Еще немного, и я окончательно сойду с ума. Неожиданно я решилась на отчаянный шаг. Быстро оделась. Положила часы в сумочку и побежала в ювелирный магазин, расположенный неподалеку от нашего дома. Пожилой армянин, хозяин магазина, встретил меня приветливо. Он хорошо знал мою маму: по-моему, она была его постоянной покупательницей. – Здравствуй, барышня, – приветствовал он меня. – Давно тебя не видел! – Здравствуйте, Феликс Ованесович! Как ваше здоровье? – Слава богу, не жалуюсь. А ты как живешь? Как муж? – Все хорошо, – ответила я лаконично. – Я рад. Ну вот, обмен необходимыми любезностями закончился, можно переходить к делу. Я достала из сумочки часы, протянула их ювелиру. Он принял «Ролекс», уважительно хмыкнул. – Хорошие часы. Хочешь продать? – Нет, – ответила я. – Феликс Ованесович, можно по часам установить личность хозяина? Ювелир осторожно положил «Ролекс» на стойку витрины. – По таким часам можно, – ответил он. – Такие часы большая редкость. Ведь они изготовлены на заказ, – пояснил ювелир. – Не на потоке. – Но это же обычный «Ролекс»… – «Ролекс» не бывает обычный, – строго поправил меня ювелир. – Часы этой марки не однотипные. Есть партии, предназначенные для состоятельных людей. От тысячи долларов и выше. А есть часы, сделанные по индивидуальному заказу. Такие намного дороже. Вот твой «Ролекс» потянет на десятки тысяч. – Господи! А почему так дорого? – испугалась я. |