Онлайн книга «Я и мое отражение»
|
– Лихорадит ее, – рискнула пискнуть горничная из-за тетушкиной спины. Тетушка обернулась к ней. – Звони врачу, – велела она коротко. – Анатолию Ивановичу? – Ему, ему, – нетерпеливо подтвердила тетушка. Рита сделала шаг к моей тумбочке, где стоял телефон, но тетушка ее осадила: – Звони от себя! Скажи, что я прошу его приехать как можно скорей! Рита сделала реверансик и мелкими шажками побежала к двери. Оглянулась перед тем, как выйти, поймала мой затравленный взгляд и злорадно ухмыльнулась. Не трудно догадаться, что все несчастья богатенькой девушки ее только радовали. Господи, как я ее ненавижу! – Женя! Тетушка еще раз дотронулась до моего лица холодными руками. Как ни странно, ее прикосновения не вызывали у меня такой гадливости, как прикосновения ее мужа. – Что с тобой? Я с трудом разлепила пересохшие губы и проскрипела: – Надеюсь, подохну… До шестнадцатого ноября. – Еще чего! Тетушка даже подскочила на месте от такой наглости. – Не позволю! – сказала она решительно. Я прикрыла рукой воспаленные глаза и тихо засмеялась. И смеялась до тех пор, пока окружающая меня комната не провалилась в темноту. Вместе со мной. Обратно меня вернул приятный негромкий мужской голос. – … сильный нервный стресс. – Это опасно? – спросил взволнованный голос тетушки. – Возможно, – уклончиво ответил мужчина. – Иногда стрессы провоцируют серьезную болезнь. – И что делать? – Нужно успокоиться, – ответил врач. – Не раздражайте ее. Пускай делает все, что хочет. – Вы же знаете, чего я боюсь, – сказала тетушка со скорбной интонацией любящей родственницы. – Знаю, – ответил мужчина. – Но можно контролировать как-то незаметно… не так откровенно… Я открыла глаза и спросила: – Вы врач? Надо мной склонилось приятное круглое лицо. Симпатичное лицо. Глазки добрые. – Я врач, – ответил мужчина. – Ты меня не узнаешь, Женя? – Я не Женя, – сказала я отчетливо. Врач нахмурился. – Не Женя? А кто? – Меня зовут Лера, – начала я, но тетушка меня перебила: – Я же вам говорила! Врач выпрямился, переглянулся с моей родственницей и задумчиво скривил рот. – Снова то же самое? – спросил он. Тетушка скорбно качнула головой. – Не представляю, где она берет эту отраву! Я приподнялась на локте. – Неправда! Меня одолевала страшная слабость, и я свалилась на кровать. – Я не наркоманка! – сказала я. Но врач уже не обращал на меня внимания. – Забрать ее к нам? – предложил он. – Обследуем, немного подлечим… Он наклонился ко мне и мягко спросил: – Как ты думаешь, милая? Ляжешь к нам на недельку? Я из последних сил вцепилась в его руку. – Заберите меня! – попросила я. – Хочешь в больницу? – удивился врач. – Хочу! – Нет-нет, – быстро наложила тетушка свое вето. – В больницу не пущу. Я сама буду за ней ухаживать. – Заберите меня отсюда! – попросила я врача с надрывом. – Она меня убьет! – Ну-ну! И врач освободил свою руку из моих слабых пальцев. – Не надо волноваться! – сказал он чуть ли не по складам, как будто разговаривал с умственно неполноценной. – Все будет хорошо! Это твоя тетя, она тебя любит… – Она не моя тетя! – закричала я. Попыталась приподняться, но не смогла этого сделать. – Укол, – быстро сказал тетушка. – Ей нужно хорошенько отоспаться. Врач отошел от кровати и направился к журнальному столу, на котором лежал раскрытый саквояж. Порылся в нем, произвел какие-то невидные мне манипуляции и вернулся назад со шприцем, на четверть полным прозрачной жидкостью. – Нет, – сказала я и повторила попытку подняться с кровати. Железная рука тетушки прижала меня к подушке. Врач подошел ближе и наклонился надо мной. – Все будет хорошо! – повторил он ласково. – Не надо, пожалуйста, – попросила я. Слезы размыли комнату и людей, находящихся в ней, как дождь размывает акварельную картинку. Врач не обратил на просьбу никакого внимания. Мое предплечье ужалила пчела, я громко всхлипнула. – Успокойся, моя хорошая, – сказала тетушка. Ее холодная твердая рука крепко сжала мое запястье. И, уже проваливаясь в темноту, я услышала вопрос, заданный врачом вполголоса: – Это первый срыв после приезда? Я хотела ответить, но не успела. Меня утащило за собой темное беспамятство. Танцы в темноте продолжались долго. Очень долго. Почему я называю это состояние танцами? Потому, что меня лихорадило во сне так же сильно, как наяву. Перед моими закрытыми глазами маячил скелет, отплясывающий рок-н-рол. Кости стучали друг о друга, издавая противный клацающий звук. – Прекрати! – закричала я. Скелет ухмыльнулся мне в лицо и продолжил свою жуткую пляску. В общем, меня замучили кошмары. Поэтому, когда я, наконец, открыла глаза и осознала, что вернулась в реальность, душу охватило облегчение. Несмотря на то, что возвращение в реальность означало возвращение множества проблем. В комнате царил полумрак. За шторами угасал хмурый осенний день. По стеклу ползли тяжелые крупные капли дождя. Я повернула голову вправо. Рядом с кроватью стояло глубокое кресло, в котором сидела горничная Рита. Ее голова была запрокинута на спинку, глаза закрыты. На мгновение я испугалась, что она умерла, таким бесшумным было ее дыхание. Но тут Рита, словно почувствовав мой взгляд, открыла глаза и подняла голову. Минуту мы смотрели друг на друга, не произнося ни звука. Потом Рита завозилась, поднялась из глубокого кресла и направилась к двери. Открыла ее и скрылась в коридоре. Я облизала сухие губы. Попить бы… Дверь снова распахнулась. В комнату торопливым шагом вошла моя тетушка. Даже невооруженным взглядом было заметно, что она ужасно нервничает. Оно и понятно. Видимо, сумма, которую Женя должна получить после своего тридцатилетия, огромна. Кому ж приятно терять такие деньги? Тетушка приблизилась к кровати и наклонилась к моему лицу. Я увидела морщинистую кожу и глаза, окруженные глубокими синими тенями. |