Онлайн книга «Хейсар»
|
— Налоги можно повышать… — хохотнул Полуночник. — А еще ходить в набеги… — Если я буду требовать у тебя больше, чем у тебя есть, ты вцепишься мне в глотку… — фыркнула леди Этерия. — Что касается набегов — да, можно. Но тогда ты уподобишься ребенку, не сумевшему перерубить черенок лопаты отцовским мечом и поэтому бросившемуся искать алебарду… Даратар вспыхнул, привстал на стременах и наткнулся на угрожающий взгляд Ваги. Сделал вид, что вглядывается в даль, потом сел и полез в переметные сумки. А вот Ночная Тишь повел себя по — другому — задумчиво почесал затылок и тряхнул головой: — Ты мудра, о э’но’ситэ! И я, Унгар из рода Аттарк, даю тебе слово, что научусь всему, что ты считаешь нужным… Я вцепился в луку седла и изо всех сил сжал зубы, чтобы не застонать: по губам Мэй скользнула удовлетворенная улыбка! — Я тебя услышала… А теперь — следующий вопрос: чем выгоднее всего торговать с моими соседями… …С каждым новым вопросом я проникался к Мэй все большим уважением — девочка, еще два дня назад казавшаяся мне совершенно не приспособленной к взрослой жизни, четко знала, что должен уметь ее будущий муж. А еще обладала воистину железной волей: за какие‑то двое суток она не только выжала из своих женихов все, что они знают, но и сумела их убедить в том, что все эти умения им жизненно необходимы. Всех до единого. Включая уже отвергнутого ею Даратара. Новый образ «ори’дарр’иары» вызывал уважение даже у Ваги — к вечеру побратим короля начал поглядывать на нее с нескрываемым интересом, а когда мы добрались до очередного постоялого двора, подозвал к себе младшего брата и минут двадцать вправлял ему мозги. А вот мне становилось все горше и горше — вдумываясь в ее вопросы, я все четче понимал, что Мэй готова отдать свое Слово ЛЮБОМУ. Лишь бы он был в состоянии стать достойным главой рода. И, конечно же, отцом ее ребенка… «Мы говорили о двух годах счастливой жизни… — угрюмо подумал я, спешившись перед «Оленьим Рогом» и вглядевшись в бесстрастное лицо Мэй. — Счастливой, а не несчастной!» Потом вспомнил, что из всех ее вопросов смог мысленно ответить только на два, и криво усмехнулся: я был простолюдином! Ограниченным, не знающим и не умеющим ничего из того, что требовалось белому! А еще — Бездушным. Слугой Двуликого, почти прошедшим свой Путь. Значит, думать мне надо было только о последнем Шаге. И о Темном Посмертии… Мысль была здравой, поэтому, проводив свою гард’эйт до выделенной нам комнаты, я плотно прикрыл дверь и вполголоса поинтересовался: — Может, тебе действительно стоит ночевать с Тиль? Мэй замерла и медленно повернулась ко мне: — Нет… Спокойный голос, пустой, холодный взгляд, бледное лицо без тени эмоций — в этот момент Мэй показалась мне ожившим куском льда. Или мертвецом, научившимся говорить. Я склонил голову и, пряча взгляд, пробормотал: — Как прикажете… Услышала. Поняла, что я намеренно обратился к ней на «вы». Но ничего не сказала — повернулась ко мне спиной, неторопливо сняла с плеч плащ и кинула его на лавку. Потом села на кровать, самостоятельно разулась, легла на спину и закрыла глаза: — Ужинать не буду… — Но вы не едите уже два дня! — напомнил я. — Не хочу… Уговаривать бесполезно… Я скрипнул зубами, выглянул в коридор, нашел взглядом Сокола, почему‑то оказавшегося не у противоположной стены, а рядом с соседней дверью, и угрюмо пробормотал: — Ее милость ужинать не будет… Хейсар отреагировал на это сообщение так же, как я: нахмурился, набрал в грудь воздуха и попытался объяснить мне, что кушать — надо! Я развел руками, мотнул головой в сторону нашей комнаты и, сгорбив плечи, закрыл дверь. А минут через пять — открыл. И сделал шаг в сторону, впуская мрачную, как грозовая туча, Этерию Кейвази. — Мэй, нам надо поговорить… — Завтра… — не открывая глаз, буркнула Мэйнария. — А почему не сегодня? — Ваше время — день… — Прости, не поняла? Мэй едва заметно пожала плечами: — Ваше — это твое и моих женихов… — Все равно не поняла! — Замуж — выйду. Ребенка — рожу. В общем, можешь не волноваться! Леди Этерия вспыхнула, как дрова, политые маслом: — Я поехала с тобой не для того, чтобы следить!!! — Мне все равно. В любом случае в твоем распоряжении только день. А ночь я оставила для себя… Баронесса Кейвази побледнела, дернула себя за локон, перевитый белой лентой, и… согласилась: — Что ж, ты в своем праве. Но есть все равно надо! Хочешь, я прикажу, чтобы ужин принесли прямо сюда? — Единственное, чего я хочу, — это тишины… …Тиль, явившуюся минут через десять после ухода лед и Этерии, не пустили даже на порог — услышав ее голос, Мэй мотнула головой, и я, поняв, что расплетать косы она не собирается, изъявил ее волю прямо через дверь. Хейсарка фыркнула и ушла. Пробормотав что‑то про «свободу воли» и «незабываемый аромат лошадиного пота». Моя гард’эйт втянула носом воздух и ненадолго оттаяла: — Кром, мне надо выкупаться… Я кивнул, потом сообразил, что она меня не видит, и подошел к двери. — Сам — не ходи… — глухо буркнула она. — Пошли какого‑нибудь слугу… Или Итлара… Послал. Потом сдвинул к стене стол, лавку, вытащил из переметной сумки ночную рубашку и полотенце, аккуратно положил их на столешницу и поинтересовался: — Можно, пока ты будешь мыться, я постою в коридоре? Мэй закусила губу, и я увидел, как по ее подбородку покатилась капелька крови! Шагнул к ней и чуть не оглох от рева, раздавшегося из‑за входной двери: — Бочка — а-а для — а-а амавений! Вна — а-асить?! Остановился. Открыл дверь. Дождался, пока водонос втащит в комнату бочку. Кинул ему копье и остался на месте, сообразив, что Мэй требуется не сочувствие, а поддержка. Так, в общем‑то, и оказалось — к моменту, когда бочка оказалась полна, баронесса д’Атерн справилась со своей слабостью, спокойно встала с ложа и взглядом попросила меня отвернуться. Я повиновался. И стоял лицом к стене, пока не услышал плеск воды и тихую просьбу: — Сядь рядом… Повернулся. Глядя себе под ноги, дошел до бочки, сел к ней спиной и вздрогнул, услышав тихий шепот: — Прости меня, пожалуйста… Зажмурился. Заставил себя кивнуть. А через Вечность добавил: — Я тебя ни в чем не виню… |