Книга Бандиты. Книга 1. Ликвидация, страница 48 – Алексей Лукьянов

Как назло, домой поручик не пошел, а ломанулся по Лиговской в сторону Обводного. Шустрый шел по другой стороне улицы, то отставая, то приближаясь, и проклинал продажного мента самыми страшными проклятиями.

С Лиговской они свернули на Расстанную, и тут поручик закричал:

— Леннарт Себастьянович! Леннарт Себастьянович! — и бросился кого-то догонять.

Приглядевшись, Витька увидел, что поручик обнимает за плечо какого-то старика с тележкой, загруженной всяким хламом. Старьевщик слушал поручика, кивал, а потом пошел с ним, оставив тележку на тротуаре. Витька в нерешительности замер и стоял, пока мужчины не скрылись за углом. Тогда он прибавил ходу и побежал.

Поручик выскочил из-за угла, как чертик из табакерки. Шустрый влетел ему лицом в грудь.

— Глаза разуй, придурок, — обругал поручик Витьку и пошел прочь.

Витька застыл, ни жив, ни мертв, и, чтобы не вызывать подозрений, все же свернул. И сразу наткнулся на тело старьевщика. Старик сидел, опершись спиной о стену, глаза его закатились, рот был открыт.

— Эй, дядя, — Шустрый слегка толкнул старьевщика. Бездыханное тело завалилось набок. Витька сначала отпрянул в ужасе, а потом припустил в шалман, только пятки засверкали.

— Убил старьевщика? — удивился Белка. — Зачем?

Он пришел в шалман буквально перед Шустрым и теперь внимательно слушал. Видимо, утро у Белки тоже выдалось то еще — лицо разбито, глаза красные. Но держался он бодро, если не сказать — зло. Ему явно хотелось какого-то действия.

— Не знаю, — ответил Шустрый.

— Эй, кто-нибудь знает, кто такой Леннарт Себастьянович? — крикнул Белка.

Знала Люська Впритык. Она щипала на рынках и в трамваях, а также в пунктах по приему стеклотары, там она часто встречала Эбермана.

— И чего в нем такого?

— Не знаю, дед и дед.

Тут фамилию Эберман вспомнил хозяин шалмана, Мойша-Молдаван.

— Мошенник был экстра-класса, — сказал он. — Закатывал благотворительные балы, забирал кассу и поминай как звали.

— А чего так опустился?

— Так это вам понт нужен, а старые мастера скромно живут, потому их и не ловят.

Что-то близкое к пониманию забрезжило у Белки в голове.

— К нему, быстро!

Дальше работали по многажды отработанной схеме: стук в дверь, предъявление бумажек, вызов понятых — и основательный шмон в комнате. Жил мерзавец Эберман и впрямь скромно — ни цацек, ни мехов, ни тряпок, только какой-то ключик за иконой.

— Есть ключ — значит, где-то замок. Ищите! — сказал Белка.

Тайник нашел Сергун, наугад сунувшийся в камин. Ключ идеально подошел к замку, но — внутри оказалось пусто. Белка выругался.

— Так вон, Евка идет, племянница его, — кивнула в окно соседка, вызвавшаяся в понятые. — С нее и спрашивайте. С хахалем идет. Не успели Скальберга схоронить, а она уже с другим.

До Белки дошло. Тритон этот хранился у Эбермана, Скальберг, сука легавая, водил шашни с его племянницей и прикрывал старьевщика. Поручик как-то об этом узнал, сразу срубил с хвоста Белку и хотел забрать цацку в одно рыло. Забрал или нет? Сейчас выясним.

Всех соседей загнали в комнату соседки и велели сидеть тихо и не дышать. Сергун с Мерином спрятались в тамбуре и ждали, пока племянница с хахалем войдут.

Как только парочка вошла в квартиру, Сергун ударил хахаля по затылку рукояткой нагана. Девушка взвизгнула, ей тут же заткнул рот Мерин. Тут же к ним вышел Белка.

— Так, кто здесь у нас? — спросил бандит. — Ты племянница Эбермана?

— А вы кто?

— А мы — это Иван Тихонович Белов, по прозванью Белка. Не слыхала? Где цацка, говори!

— Какая цацка?

— Тритон! Вспомнила?

— У дяди.

Белка ударил девицу по лицу. Несильно, так, чтобы почувствовала, кто здесь главный.

— Поручик его прикнокал, поняла?! Зажмурился твой дядя! И ничего при нем не оказалось! И вы щас с хахалем зажмуритесь, если я не узнаю, где тритон. Мерин, обшмонай ее.

— Не надо! — испугалась девица. — Он у меня.

— Давай сюда!

Девица порылась в вязаной сумочке через плечо и вытащила оттуда черный фланелевый кошелек. Белка вытряхнул содержимое себе на руку.

Цацка оказалась холоднющей, будто со льда, но при этом приятной на ощупь — будто жучок в кулаке щекотала кожу.

— Вот те нате хрен в томате, — удивился Белка. — Ну и хрень. И почему она такая дорогая?

— Не знаю, — пискнула девица.

— А кто знает?

— Он, — и девица ткнула пальцем в хахаля.

— А он кто?

— Покупатель. Сказал, что миллион может дать.

— Такой сопеля? Сергун, подними его.

Сергун нагнулся, ухватил парня за шкирку и поднял. Белка несколько раз шлепнул покупателя по щекам.

— Эй, просыпайся, приехали.

Парень открыл глаза, с трудом сфокусировал зрение на Белке — и снова закрыл.

— Эй-эй, не спать! — Белка снова похлопал хахаля по лицу. — Меня сегодня неласково разбудили, и я сам никому спать не дам. Говори — сколько стоит тритон?

Парня здорово штормило. Белка с упреком посмотрел на Сергуна — переусердствовал. Лицо у хахаля вдруг сделалось несчастным, он дернулся, и Белка едва успел отскочить — покупателя вырвало.

— Ну ты свинья… — поморщился Белка.

— Водички бы…

— Перебьешься. Говори — сколько стоит тритон?

— А он у тебя? Ой, мама… — парня снова вырвало.

— Ну и хрень! — лицо у Белки тоже стало несчастным, но он сдержался.

— Триста пятьдесят тысяч дам. Золотом, — сказал парень, отплевываясь.

— Мне говорили, что миллиона не жалко.

— Миллион моя голова стоит, а вы ее сломали, — простонал покупатель. — По доброте душевной я тебя прощу и даже денег дам, но миллион — перебьешься. Буэ…

Белка озадачился. Купец оказался под стать поручику — ничего не боится, гнет свою линию. Не этого ли парня имел в виду поручик?

— Ты поручику миллион предлагал!

— Поручик меня по голове не бьет.

— Мы извинимся. Виноваты, думали, что ты мент.

— Много мне с ваших извинений. Буэ… Вот, видишь — блюю. Это значит — сотрясение мозга. Триста пятьдесят тыщ, ни копейкой больше.

— Давай пятьсот!

— Тогда я приголублю того, кто меня приголубил, в качестве компенсации.

Сергун встретился глазами с главарем — мол, ты же так не поступишь?

— Если в качестве компенсации, то тогда миллион, — решил Белка.