Онлайн книга «Тандем»
|
Повзрослевший Данила будет благодарен ей за привитую с детства любовь к чтению. – Руки помыл? Он молча вытянул вперед ладошки. – Молодец, а чего такой грязный? – Да мы с пацанами в казаки-разбойники играли. – И кто победил? Она всегда интересовалась его дворовыми делами, но давала достаточно свободы, чтобы он не чувствовал себя маменькиным сынком. Но в этот раз досказать уличные приключения не удалось. На общей кухне раздался утробный кашель, и он выскочил посмотреть, что происходит. В квартире проживало пять семей: Данила с родителями, Светлана с мужем и дочкой, дядя Витя сo своей женой Валей, родившей недавно ребенка, Михалыч и молодая пара – Толик и Марина. И сейчас именно Толик, худощавый парень лет двадцати пяти, кашлял и пускал изо рта настоящие мыльные пузыри, точно такие, как покупала в маленькой баночке Даниле мама. Увидев очередной пузырь, мальчик рассмеялся, но тут же осекся. Толик остановил на нем зловещий взгляд и направился к нему. Из его рта пахло мылом и водкой. Схватив мальчишку за ворот футболки, он страшно зарычал: – Это ты сделал, паршивец? Данила попытался вырваться, но у него, конечно, ничего не вышло. А звать на помощь он не хотел. Ему всегда почему-то было стыдно это делать, а однажды он едва не утонул из-за этого на море. Захлебываясь на глубине, он самостоятельно пытался доплыть до берега. Из кухни стремительно выскочила мать, и хотя Толик уже разжал кулак, это его не спасло. Трясь! В молодости она занималась толканием ядра, и рука у нее была тяжелая. Толик пролетел по кухне и, перевернув табурет, загремел по давно не крашенным доскам пола. – Подойдешь к ребенку – убью! Данила редко слышал, как кричит его мама, и каждый раз это его пугало. Даже больше, чем пара затрещин от соседа. На шум прибежал дядя Витя, но, видя, что противник повержен, не стал его добивать. А увидев вылезший пузырь, расхохотался: – Ты что бузишь, придурок? Это тебе Михалыч-террорист в борщ кусок хозяйственного мыла подбросил… Помнишь, ты у него бутылку спер? Толик тут же переключился на менее опасного соперника: – Михалыч, убью суку! В глубине коридора послышались быстрые шаркающие шаги, и коварный старик скрылся за дверью своей комнаты. Два раза щелкнул поворачиваемый замок. – Все, – продолжал смеяться Виктор. – Противник отступил на заранее укрепленные позиции. Тут веселье, как иногда бывало, сменилось угрожающим выражением лица, глаза сузились, а челюсть выдвинулась вперед. – И не матерись перед женщинами, понял?! Толик закивал и пополз к своим дверям. * * * Пообедав, Данила снова бежал на улицу к компании, сложившейся из проживавших в соседних домах детей. Сейчас на улице было двое: глава дворовой шпаны – Витька Косоруков и сын Профессора – Борька Холодовский. Витек жил с матерью, которая участия в воспитании сына практически не принимала и все чаще уходила в длительные запои. Его отец который год сидел в тюрьме, отматывая третий срок, и старший брат тоже недавно отправился следом, имея в своем активе групповую кражу. Самого Витька, по общему, да и по его же собственному мнению, ждало то же самое. Борька был сыном профессора исторических наук Александра Борисовича Холодовского, жившего этажом выше Данилы. Только если на втором этаже в коммуналке проживало одиннадцать человек в пяти комнатах, то третий этаж полностью принадлежал семье профессора, причем квартира была с телефоном. И если требовалось срочно позвонить, все бежали на этаж выше. Впрочем, Профессор, как его все называли, никогда не отказывал. – Здорово, пацаны, – вразвалочку подошел к ним Данила, и они пожали руки, как взрослые. – Прикинь, Данила, – кривясь, сказал низкорослый Витек, небрежно держа одну руку в кармане, а другой подбрасывая пузырек из-под одеколона, – Толстый говорит, что если туда карбида насыпать, то получится бомба. Борька, действительно имевший круглый животик, не обижался на данное ему прозвище, он вообще был рад, что дружит с хулиганами. Хотя если его сейчас увидит его мама, Леонора Моисеевна, то мало ему не покажется. – Не бомба, а взрывчатое вещество. Витька красиво цыкнул сквозь зубы, и слюна, пролетев два метра, впечаталась в каменную стену. – Вещество-о-о! – передразнил Косоруков. – Еще один профессор… Может, тебе кликуху поменять? – А я говорю – взорвется! – Борька тоже плюнул, но слюна не захотела отправиться в красивый полет и, повиснув на пухлых губах, упала на ворот рубашки. – А чего спорить, давай попробуем. – Данила открутил маленькую крышечку и требовательно протянул руку: – Давай! Оглядевшись по сторонам, Борька вытащил из кармана широких штанов кусок смятой газеты и высыпал из него небольшую горсть карбида, похожего на раскрошившийся мел. Они затолкали в пузырек с водой пару кусочков и быстро закрутили крышку. Вода зашипела и моментально покрылась белым налетом. – Давай в подъезд! – скомандовал Косоруков, и они, оставив на тротуаре взрывное устройство, бросились в укрытие. – А если кто идти будет? – опасливо спросил Холодовский, уже сожалевший о своем эксперименте. – Ха, здорово будет! – обрадовался Витек, но тут же пренебрежительно скривился: – Только фули толку, если она не взорвется? Через пять минут всем стало ясно, что затея провалилась. – Понял, Толстый? – с видом явного превосходства спросил Витек и вышел из подъезда. – И нечего порожняки гонять! – Это чего – порожняки? – не понял Данила. – Пустой базар, значит. – Косоруков поднял пузырек, потряс его и прижал к уху. – Шипит. – Стекло просто толстое, – попытался оправдаться Борька. – Это ты просто толстый. Данила тоже потряс пузырек и приложил к уху. – Точно, шипит… БАБАХ!!! Стеклянные осколки, словно шрапнель, разлетелись в разные стороны. Витек испуганно присел, а Борька шлепнулся прямо на пыльную мостовую. Оглохший на левое ухо Данила отнял ладони от лица и с ужасом увидел на них кровь. Левый глаз нещадно жгло, а сердце ухнуло куда-то в желудок – он остался без глаза! Следующей была мысль о том, как расстроится мама, будет орать отец, а дядя скажет: «Пустяковая рана, вот у нас в Афгане…» – Даня, ты живой? – тряс его с перепуганным выражением лица Витька. – Что с тобой? – Глаз… – сквозь зубы ответил Данила, боясь снова оторвать руки от изуродованного лица. Схватив за ворот рубашки, Косоруков потащил его за собой, одновременно заорав на Борьку: |