Книга Пепел, страница 40 – Кензо Китаката

Он вытащил руку из кармана – в ней был нож. Он даже не знал, как им пользоваться – держал неправильно.

– Йоко? Ты говоришь о шлюхе?

– Это по вашей вине она стала проституткой.

– По моей вине? Ты шутишь? Она проститутка, потому что ей это нравится.

– Я убью вас!

Молодой парень, лет двадцати.

Я отбросил пиджак, висевший на руке. Одно это движение заставило его отступить на два шага. Он спрятал руку с ножом в карман.

– Итак, ты меня поджидал?

– Я ждал Йоко.

– Ну конечно. А тут я. Зачем тебе нож? Хотел зарезать Йоко?

– Я хотел заставить ее слушать.

– Она не слушает тебя? Ты вонючий кусок дерьма. Зачем ей тебя слушать? Женщина, которую ты любишь, – шлюха. Просто купи ее, и все дела. Или ты не мужчина, что не можешь купить ту, которую любишь? Если не можешь, то ты просто кусок дерьма.

Я знал, что эти слова могут спровоцировать его. И все равно настойчиво повторял их. Вместе с пиджаком я отбросил чувство осторожности.

– Йоко не...

– Она дешевая потаскуха.

Он зарычал, бросился на меня и ударил ножом. Удар пришелся прямо в живот. Вернее, он не ударил, а ткнул. Нож лежал в ладони неправильно, поэтому клинок направился не вглубь, а вскользь.

Когда парень увидел кровь, хлынувшую из раны, его начала бить крупная дрожь. Я просунул руку под рубашку и коснулся раны. По пальцам потекла кровь. Почему-то мне захотелось смеяться.

– Ты почему меня не убиваешь?

Я шагнул к нему навстречу. Я смеялся, зная, что будет дальше. Снова шагнул – он отступил назад.

– Если ты меня не убьешь, то сам простишься с жизнью.

Еще шаг. У него отвисла челюсть, он весь дрожал – я хорошо это видел в свете фонаря. Он почти не мог стоять на ногах, и я ударил его в подбородок. Он наткнулся на бордюр и рухнул на землю. Наверное, обмочился.

После этого я взял себя в руки. Стоял и смотрел на него сверху вниз. Парень корчился на земле с открытым ртом, его трясло. Говорить он не мог.

Я оглянулся, подобрал пиджак, вошел в подъезд и вызвал лифт. Кровь сочилась сквозь рубашку, но не так чтобы очень сильно.

Седьмой этаж. Я позвонил, и Йоси открыла дверь.

– Дай нитку и иголку.

Пройдя прямиком в ванную, я разделся. Рубашка так пропиталась кровью, что ее можно было выжимать. Кровь попала и на брюки. В длину рана была сантиметров десять. Клинок рассек мышцы на глубину до трех сантиметров.

Йоси принесла иголку и нитки. Я вонзил иглу в свою плоть; она вошла легко. Принялся потягивать нить, делая стежок. Кровь все сочилась. Второй стежок. Йоси издала какой-то странный звук. Она возбудилась. Даже сильнее, чем обычно. Взгляд расфокусировался.

Я сделал третий стежок, четвертый. Всего получилось семь стежков. Потянул за нить, затягивая ее и сводя края раны. Порез закрылся, и я завязал нитку на узелок.

Пальцы слиплись от крови; кровь сбегала по животу, потекла по бедру. Йоси коснулась бедра левой рукой,

снова издала тот же странный звук и вдруг прижалась к окровавленной коже лицом.

Я сидел не двигаясь и ждал, когда Йоси закончит мастурбировать.

Потом включил душ и смыл кровь холодной водой. Стоя в ванной, плеснул водой в лицо Йоси.

Из нас получилась замечательная пара, подумалось мне. Пришлось дать себя порезать, чтобы она узнала, что такое настоящая кровь.

Помывшись, я приложил к ране полотенце, вышел в зал и уселся на диване.

– Сейчас принесу что нужно, – сказала Йоси, снимая с себя мокрую одежду.

Она уже пришла в себя и могла говорить.

Йоси достала из аптечки антисептик и марлю. Кровь остановилась. Я отнял от раны полотенце и приложил марлю, пропитав ее антисептиком.

Увидев рану, Йоси снова начала постанывать.

– Одного раза достаточно.

– Прекрасно, – холодно произнесла она.

– Пиджак у меня в порядке, а брюки в крови. Почисти и погладь. Завтра я их надену.

– Займусь этим прямо сейчас.

Взяв брюки, Йоси вышла в ванную. Они были запачканы только возле пояса; в крайнем случае можно прикрыть пиджаком.

Кровотечение почти прекратилось. Зато пришла боль. Я посчитал, что внутренности он мне не попортил. У него просто сил не было, чтобы ударить как надо.

Я сидел и думал. Вообще-то в таких случаях я бью человека до смерти. А тут один раз ударил. Старею, наверное.

Йоси вышла из ванной и взялась за утюг.

Я сменил повязку – окровавленную марлю снял, чистую прижал к ране.

– Есть у тебя хорошая рубашка?

– Есть две. Только что из прачечной.

Галстук я снял еще раньше и спрятал в карман пиджака.

– Я немного посплю. Если не проснусь к семи, разбуди меня. Вата у тебя найдется? Если нет, раздобудь кусок ткани. Надо наложить тугую повязку. Примерно вот такой ширины.

Я показал пальцами, какой именно. Потом нырнул в постель.

Из-за боли я заснул не сразу.

Жить как собака. Сдохнуть как собака. Неожиданно в голове всплыло, откуда это у меня.

От старика, от босса. Когда я встретился с ним, мне было девятнадцать.

– Ты похож на собаку. На голодного бродячего пса. Тогда босс был молод. И амбиции у него были такие,

что искры сыпались из глаз.

Почему-то в голове у меня засела эта фраза: "Как собака". Я и собирался жить и сдохнуть как собака. Был готов к этому с тех пор, как услышал эти слова от старика.

Сам не заметил, как уснул. Потом Йоси разбудила меня. Было семь утра.

Побрившись и сменив повязку, я несколько раз обернул торс длинной полосой материи, стараясь, чтобы ткань поплотнее легла на рану.

Йоси тщательно отгладила пиджак и брюки – костюм выглядел как новый. Я чувствовал боль в боку, но понемногу привыкал к ней. Мои кишки остались целы.

– Знаешь, ты странная женщина. – Я хотел сказать ей, что мы подходим друг другу. – Думаю, ты была бы в экстазе, если бы меня всего изрезали и я корчился от боли.

– Сердишься?

– Нет.

– Я сама была поражена, но ничего не могла с собой поделать.

– Все прекрасно. Со мной можно так себя вести. Я всего лишь собака.

Йоси не поняла, что я хотел сказать. Она сварила кофе, и я съел пару тостов.

– Вид у тебя неважный.