Книга Ночной вор. Похождения в Париже, страница 46 – Крис Юэн

— Ты, естественно, слышал о муже Катрины.

Я покачал головой, а Франческа так сильно затянулась, что ее сигарета вспыхнула, как стоп-сигнал.

— Ты не слышал о Жераре Аме?

Я положил правую руку на бедро: решил, что пальцам нужен отдых. И действительно, боль начала утихать.

— Святой Боже, и ты числишь себя профессионалом?

— Как я понимаю, он — один из моих конкурентов?

— Нет, он не в твоей лиге. Ты слышал о «Группе трех»?

— Какая-то известная рок-группа?

На этот раз Франческа с силой воткнула окурок в пепельницу. А могла бы и в мой палец, если бы я предусмотрительно не убрал руку под стол. Она тут же закурила новую сигарету.

— В мае тысяча девятьсот шестьдесят шестого года в разных районах Парижа одновременно ограбили три инкассаторских автомобиля. Добыча составила почти миллион франков. Это ограбление стали называть «Группой трех».

— Звучит неплохо.

— Организовал все Жерар.

— Ясно. И этот Жерар был мужем Катрины?

— Тогда — нет, — уточнила Франческа. — В шестьдесят шестом Катрина еще училась в школе. А вот Жерар уже сделал себе имя.

Я вспомнил фотографию в квартире Катрины: она и мужчина с конским хвостом.

— Уверенный в себе и самостоятельный мужчина.

— Гений, между прочим. — Франческа подняла руку, словно ожидала, что я буду протестовать. — Да, я знаю, слово это основательно затерли. Но вот он действительно гений. Какой он пользовался техникой. И как все организовал! Никаких тебе мобильников. Наручные часы и координаты на карте — только на это он и мог опереться.

— Хорошо, я вас понял.

— Плюс такой красавчик. В тогдашнем Париже он был знаменитостью. Во всяком случае, в тех кругах, где вращалась я.

— Артистическая среда?

Франческа наморщила нос, будто унюхала что-то неприятное.

— Наверное, можно сказать и так. Но в действительности я говорю о людях со схожим образом мышления. Либералы, анархисты, авангардисты, как ни назови. Но я встречалась с Жераром и… — Она расправила плечи. — Какое-то время мы были парой.

Я чуть подался назад, выпустил дым из уголка рта.

— И что?

— Романа века у нас не получилось. — Она взмахнула рукой. — Но он был обаятельным человеком. И очень опасным.

— То есть какое-то время вы плыли в одной лодке.

Франческа мрачно глянула на меня.

— Мы остались друзьями. Он часто приходил сюда, делился секретами. Ему нравилось говорить о том, что он задумал. Я не возражала. Меня его планы всегда завораживали. Увы, — она пожала плечами, — он говорил не только со мной.

— Вы хотите сказать, он был слишком общителен?

— Да. Разумеется, в этом ничего плохого нет, но до тех пор, пока тебе не встретится человек, доверять которому нельзя.

— И такое случилось?

Франческа так резко затянулась, что я услышал хрипы в горле.

— Его поймали. В середине семидесятых. При еще одной попытке ограбления нескольких инкассаторских автомобилей.

— Только та попытка громкого названия не получила.

— Они его ждали. Вся банда отправилась в тюрьму, а Жерар получил самый большой срок.

— Понятно. — Я выдохнул струйку дыма. Импульсы боли по-прежнему расходились от пальца по всей руке. — И когда возникла Катрина?

— Гораздо позже. Пять или шесть лет тому назад. Жерар тогда вел себя как добропорядочный гражданин. Они встретились и быстро поняли, что их влечет друг к другу.

— Несмотря на разницу в возрасте.

— Скорее, именно из-за нее. Я их и свела, видишь ли.

— Вы?

Франческа одарила меня дьявольской улыбкой, убрала клок волос за ухо, прошлась пальцами по сухой коже лба.

— Я дружила с Катриной. Даже купила пару ее картин для магазина.

— Правда? — Я подумал о том, что видел в магазине только книги.

— Мне пришлось их продать, — объяснила Франческа.

— Ясно. Вы знали ее и знали его, вот и выступили в роли сводни.

— Именно.

— У них возникли отношения, о которых Шекспир мог бы написать сонет, а вы испытали чувство глубокого удовлетворения. Ведь все это время старина Жерар планировал ограбление Центра Помпиду.

Франческа отбросила голову назад и расхохоталась, вновь продемонстрировав мне желтые от никотина зубы.

— Ты мне определенно нравишься.

— Разумеется. Это же любимая фантазия молодых — сидеть вдвоем и обсуждать вооруженное ограбление. Почему бы вам не рассказать мне остальное?

— Остальное? — Франческа поджала губы. — Катрина — талантливая художница.

— Была. Я видел ее картины.

Франческа кивнула. Затушила длинный окурок, зажгла новую сигарету.

— Я видел созданную ею копию Пикассо, — продолжил я. — По крайней мере предполагаю, что это ее работа.

Франческа вновь кивнула, но чуть более настороженно.

— Как я понимаю, идея принадлежала Жерару.

— Ох, нет! — Она выдохнула облако дыма. — Я думаю, Катрине. Когда-то она мне на что-то подобное намекала.

— Намекала? Почему вам?

— Я вращалась в тех же кругах, что и Жерар. Столь честолюбивых планов, конечно, не строила, но время от времени находила людей, обладающих определенными способностями.

— Вроде вашего итальянского специалиста по замкам.

— Совершенно верно. — Она описала сигаретой широкий круг. — И несколько раз в год, как только я чувствовала, что могу полностью доверять людям, которые окружали меня, мы совершали небольшую кражу.

— Вот этого я не понимаю. Разве люди приходят к вам не потому, что их притягивают книги?

— Именно поэтому, но беру я только избранных. Потому что очень хорошо разбираюсь в человеческих характерах.

— Это видно.

— Вот и тебе я доверяю, понимаешь?

Она лукаво мне улыбнулась, ее глаза вспыхнули. И у меня возникло ощущение, что она со мной флиртует.

— Вернемся к Катрине, — предложил я. — Почему Пикассо?

— Потому что она им занималась. Работала архивистом в Центре Помпиду.

— Правда? — Я нахмурился. — Но я слышал, что она работала около Орлеана.

— Да перестань, Чарли, ты должен знать, как устроена работа крупнейших музеев.

Я пожал плечами.

— Не знаешь? — Она затянулась. — Понимаешь, у них столько экспонатов, что в одном здании их не уместить. Место ограничено, к тому же всегда есть опасность пожара. Взять тот же Центр Помпиду. Они выставляют где-то четверть своей коллекции. Остальное показывается в других местах или хранится в запасниках.