Онлайн книга «Латунное сердечко, или У правды короткие ноги»
|
– Что же такого натворил бедный Курцман? – Ты и этого не знаешь? – Нет, откуда… – Он поехал в Сингапур… – Это-то мне Гюльденберг рассказывал, Но они же сами его послали. В чем он еще провинился? – У него была легенда: посредническая фирма. Разрабатывал он ее много лет, все это знали и все шло прекрасно. До тех пор пока легенда не перестала быть легендой: фирма заработала по-настоящему, чего никто, естественно, не ожидал. Ты сам знаешь, как легко перейти эту границу. И вот приезжает Курцман в Сингапур, оборудует офис, ему высылают все, чего он ни попросит, оплачивают все расходы, и наконец он сообщает, что для полного счастья ему не хватает только электрической пишущей машинки. Присылают машинку. И тогда он отбивает телекс – слово в слово, я сам читал: «Настоящим считаю свое сотрудничество с БНД законченным. Дальнейшие контакты в любой форме исключаются». И это после того, как он получил машинку! – Не очень-то вежливо с его стороны. – Не очень вежливо? Да это просто хамство! Я, честно говоря, не ожидал, что у него хватит ума на такое. Потом… Ты никому не скажешь? – Нет. – Потом они, конечно, послали туда человека. То есть это еще я послал. Человек специально поехал в Сингапур, чтобы поговорить с Курцманом, спросить, что и как… А он выставил его за дверь! Совершенно по-хамски. «Что вам угодно? – спросил он (Кессель тут же представил себе эту сцену: Курцман стоит в костюме „сафари“, пережевывая какие-нибудь восточные сладости и высоко поднимая брови над очками). – Откуда? Из БНД? Впервые слышу!» И выставил его за дверь. А машинка-то стоит! Наш человек сразу ее узнал. – Да-а, красиво, – отозвался Кессель, не вполне уверенный, что выбрал подходящее слово. – Красиво? – переспросил дядюшка Ганс-Отто, – Возможно. Ну вот. а потом он умер. – Кто? – Курцман. – Курцман умер?! – Да. Неделю назад. Или две, не помню. – Н-да,… – растерялся Кессель. – Да-да, – подтвердил дядюшка Ганс-Отто. – А отчего он умер? – Отчего? Неизвестно. Инфаркт, наверное. А может, и не инфаркт. – Там. в Сингапуре, мало кого интересует, кто от чего умер? – догадался Кессель. – Не знаю. Я не был в Сингапуре. – Это… Это вы?… – Что «мы»? – Но ведь это более чем странно! Умереть сразу после того, как… – Ты решил, что… – дядюшка даже остановился – Ну нет. у нас так дела не делаются. Я же тебе сказал, что у нас блюдут законность, это основное правило нашей работы. – Но он ничем не болел! Я же помню. Это был совершенно здоровый человек… – Сколько людей выглядят совершенно здоровыми, и вдруг… – Он и гриппом-то болел всего один раз. – Вот видишь! Ты говоришь: грипп. А может быть, он уже тогда… – Дядюшка Ганс-Отто. я не понимаю, шутишь ты или говоришь серьезно. – Я всегда говорю серьезно. – Человек уезжает в Сингапур, успешно вас надувает, а через пару дней… – Через полтора месяца. – …он вдруг падает и умирает. В Сингапуре! – Дался тебе этот Сингапур. Неужели ты и в самом деле думаешь, что мы пошли бы на такое? – Даже когда вас так надули? – Да даже если бы… Нет. нам никогда бы не разрешили ничего подобного – Дядюшка Ганс-Отто задумался на минуту, и в голову ему пришла новая мысль: – На это ведь деньги надо выделять, а у нас и статьи-то такой нет. Выписывать расходный ордер… То-се… Нет. нет. – Все равно я не знаю, как тебя понимать. – А так и понимай. – Но я не верю, чтобы вы не могли найти такой фирмы, у которой и расходы на это предусмотрены, и вопрос о законности не возникает… Если какой-то нахал украл у вас пишущую машинку, неужели вы отпустите его безнаказанным? Тем более, когда в Сингапуре мало кого интересует, кто от чего умер? – А ты говоришь – обеды! – дядюшка Ганс-Отто явно не желал продолжать этот разговор. – Обедать тебе придется без меня. Ты же не захочешь, чтобы я сидел и смотрел тебе в тарелку. – Или ты хотел сказать, что меня… Что мне тоже грозит опасность? – Я ничего не хотел сказать. – За то, что я подложил им свинью? – А-а! Нет, что ты. К тому же ты живешь в Германии, а не в каком-нибудь Сингапуре. Вот если бы ты жил в Сингапуре… Тогда бы я, может быть, и призадумался. – Но идея-то была неплохая! Я имею в виду с макулатурой. – Идея как раз была очень плохая. – Но почему? Можно же было… – Ничего не можно. В Пуллахе есть одно золотое правило… – дядюшка Ганс-Отто воздел ручки, изображая нечто огромное, – написанное во-от такими буквами: «Не зли противника – он тебе еще пригодится». Ты нарушил правила игры. У нас. то есть в секретной службе, это считается самым тяжким прегрешением. Причем чем мельче повод, тем правила игры соблюдаются строже. Ты вспомни о студенческих землячествах, о футбольных клубах, о дипломатах, наконец. Есть сообщества, которые держатся только за счет строжайшего соблюдения правил игры. – Секретная служба тоже? – Да, и причем не только наша, а вообще любая секретная служба – сказал дядюшка Ганс-Отто. – А что же мне теперь делать с этими деньгами? – Хм! – отозвался дядюшка Ганс-Отто. – Ты же сам сказал, что это твои деньги: ты понял это. когда едва не потерял их. – Да – подтвердил Кессель. – Что ж, – начал дядюшка Ганс-Отто – Я бы – если тебя, конечно, интересует мнение старого, слабого и больного человека… – Он поджал губы и покивал головой, как бы заранее подтверждая, что его слова – истинная правда. – Я бы со страшным шиком промотал эти деньги, вот только не знаю, в Испании или в Греции. Этого я так сразу сказать не могу. Хотя в Греции есть такие острова… – С Нормой и Беллой? – уточнил Кессель. – Ты с ума сошел! Какой дурак тратит деньги на своих? Какая Норма? Какая Белла? Это же псу под хвост! Не-ет. Я бы тихонечко собрал чемоданчик, а восемьдесят шесть этих миленьких бумажек положил во внутренний карман пиджака Н-да. Можно, кстати, и в Андалузию. На месяц. Как раз и выйдет тысяч двадцать в неделю. Снял бы какой-нибудь отель целиком – небольшой, конечно. Такой, где вся прислуга женская, чтобы моя любовница могла спускаться к обеду нагишом… – А ты бы при этом был в смокинге… – …На веранде под кустами сирени И чтобы слепой цыган играл нам на гитаре – слепой, потому что любовница будет совсем нагая за исключением разве пары цветков азалии в волосах. Тум-турум-туру. рум… |