Книга Полное затмение, страница 94 – Лиз Ригби

Словно прочтя его мысли, Джеферсон сказал:

— Был запах. Папа сказал, что, когда вошел, почувствовал запах.

Какой запах? Крови? Смерти? Ломакс втянул воздух. Действительно ли в доме присутствовал некий запах, или все дело было в атмосфере этого места?

Холл плавно перетекал в большую комнату. Как ни странно, но Ломакс приготовился увидеть картину, изображенную на полицейской фотографии. Комната была пуста. Вдоль стен тянулись книжные полки. Пустые. На противоположной стене — окно. Через него струились солнечные лучи. Занавески отсутствовали. Электрические розетки в стенах. Темные тени от когда-то висевших на стенах картин. Никакой мебели.

Ломакс вспомнил полицейские фотографии. Мысленно он попытался заполнить комнату мебелью, книгами, телами на полу. Возможно, тогда он поймет, где стоял убийца.

— Вы бывали у Гейл? — спросил Джеферсон.

Ломакс объяснил, что видел фотографии.

Джеферсон присоединился к нему.

— Наверное, диван стоял здесь… кресло вот тут, видите отметины? — заметил он.

— Как убирали тела?

— Просто. Здесь везде были ковры. Наверное, они все и впитали. А еще папа говорил, что много крови было на диване.

Джеферсон сглотнул. Ломакс смотрел в пол, пытаясь представить себе всю картину.

— А здесь была спальня.

Джеферсон подошел к дальней двери. Ломакс не последовал за ним, он пытался понять, где должен был стоять убийца. Мысленно он расположил тела на диване. Вспомнив баллистические отчеты, отошел примерно на двенадцать-пятнадцать шагов, пока не уперся в стену. Выбрал лучший для стрельбы угол. Выстрелил. Один раз, затем опять. Считалось, что на третьем выстреле — для Гейл втором — расстояние между убийцей и жертвой не превышало шести футов. Ломакс шагнул вперед. Шесть шагов — это очень близко. Он поежился. Что могло заставить убийцу стрелять в женщину, почти мертвую — баллистики утверждали, что первый выстрел убил или смертельно ранил жертву, — с такого близкого расстояния? В голове его вертелись различные объяснения. Убийца мог выстрелить в панике, а мог и ради удовольствия. Обе возможности вроде бы не противоречили идее Френсис о том, что стрелял профессионал. Сейчас Ломаксу казалось, что третий, бесполезный, выстрел убийца сделал, руководствуясь какими-то эмоциональными побуждениями.

И еще в одном Френсис ошибалась. Он вернулся к месту, откуда убийца сделал первый выстрел, и постарался вспомнить полицейскую фотографию.

Вряд ли Гейл попала под выстрел, предназначавшийся отцу. Стена не давала возможности стрелять с другого угла, и Гейл никак не смогла бы помешать выстрелу. Скорее всего ей досталась первая пуля — Гейл зашаталась, открывая убийце обзор, чтобы выстрелить в Льюиса, — затем ее оттолкнули, или она упала сама в дальний угол дивана. Однако убийца подошел и с расстояния в шесть футов снова выстрелил в нее. Кто знает? Ломакс вспомнил закон Берлинза. Лукавое объяснение всегда самое легкое. Простое объяснение требует основательной проработки.

У Ломакса была наготове еще одна лукавая теория. Двое убийц. Разные мотивы: один из убийц рассудителен, другой — эмоционален.

Размышления его прервал Джеферсон, который с любопытством уставился на Ломакса:

— Правда, что один из выстрелов был сделан практически в упор?

— Шесть футов, — хрипло ответил Ломакс.

— Возможно, она испугалась того, что сделала.

— Она?

Джеферсон смутился:

— Я думал… э-э… разве это не ее мачеха?

— Может быть, убийца действительно женщина, но Джулия Фокс заявляет о своей невиновности.

— Простите, — сказал Джеферсон. — Ведь вы же защищаете ее, верно?

— Помогаю защищать.

— Простите, — повторил Джеферсон. — Однако папа видел ее в то утро на стоянке.

— Он думает, что видел.

Джеферсон не стал спорить.

Они прошли в спальню через ванную комнату. Спальня была большая, со встроенными чуланами. Окно долгое время не открывали, поэтому воздух в комнате застоялся. Ломакс отметил, где стояла кровать и висели картины. Здесь уже ничто не напоминало о Гейл. То же и в кухне. Как и ванная, кухня блестела чистотой. В раковине сидел большой паук. Ломакс согнал его.

— Может быть, стоит открыть окна и проветрить? — спросил Джеферсон.

— Нет, — резко ответил Ломакс. Его тон заставил Джеферсона отпрянуть. — Просто… я хотел бы прийти сюда еще раз. С экспертом.

Джеферсон покачал головой, тут же став похожим на отца:

— Профессор, в прошлом ноябре эксперты тут все облазали.

— Сделайте мне одолжение, — попросил Ломакс. — Я слышал об одной женщине и думаю, что она сможет помочь.

— Еще одна ясновидящая?

Ломакс оскорбился.

— Нет, — ответил он.

Джеферсон оробел, что сделало его еще более похожим на отца.

Ломакс спросил:

— Не могли бы вы еще несколько дней не открывать окна и не пускать сюда никого, пока я не вернусь с ней? Если, конечно, она согласится.

— Мы никого сюда не пускаем, об этом можете не беспокоиться. Хотя журналисты бывают так настойчивы. Даже деньги предлагали, но мы все равно не пустили их.

— Джеферсон, я так благодарен вам за то, что пустили меня сюда, — сказал Ломакс.

Юноша ссутулился и направился к двери.

— Не за что, — сказал он. Затем добавил: — Я только что закончил одну работу… Ну, вы не могли бы… я хочу сказать, если у вас есть время, может быть, вы?..

— Разумеется, — ответил Ломакс. — О чем?

— Скорость красного смещения. Первый набросок. Если вы подождете десять минут, я распечатаю, и… может быть, вы посмотрите… там есть кое-какие вычисления…

— Конечно.

Скорость красного смещения в обмен на два (возможно!) визита в квартиру Гейл плюс вся ее корреспонденция. Цена невысока.

Джеферсон завел его в квартиру. Отец смотрел телевизор. Когда Ломакс вошел, он подскочил на месте.

— Пап, профессор Ломакс обещал прочесть мою работу, — сказал Джеферсон.

Отец выглядел одновременно довольным и испуганным.

— Надеюсь, это не сильно затруднит вас. Я хочу сказать, что если вы очень заняты…

Ломакс заверил Хомера, что ему это не составит никакого труда. Из соседней комнаты раздались звуки принтера.

— Когда они арестовали ее, здесь такое творилось, — рассказывал консьерж, пока они ждали. Казалось, он избегал называть Джулию по имени. — А что было после убийства — телевидение, газетчики, всякие ненормальные! Затем все на время прекратилось. А после предъявления обвинения снова началось.

Хомер сказал, что пытается забыть об убийстве. После того как он выступит на суде и владельцы дома позволят ему сменить место работы, найдя другого консьержа, все будет кончено.