Книга Полное затмение, страница 96 – Лиз Ригби

— Не надо все время повторять «Прием», — донесся голос Макмэхона. Он казался нетрезвым. — Ты же не на чертовом корабле.

Где-то рядом раздавались чьи-то вопли и нестройное пение. Ломакс безошибочно распознал звуки, обычно сопровождающие гулянку астрономов. Телефон отключился. Ломакс решил, что машина скрылась за горой.

Снова раздался звонок.

— Мы едем сюда. Прием, — взвизгнула Ким.

— Куда сюда?

— К твоему дому. У тебя еды хватит?

— А сколько вас?

— Прием! Не отвечай, пока я не скажу: «Прием».

— Сколько нужно еды?

— Три полных машины, много итальянцев. Прием.

— Ну, столько еды у меня нет. Прямо перед поворотом на старую дорогу к шахтам есть пиццерия. Я сделаю заказ по телефону, а вы захватите его по пути.

Раздались крики. Ким перевела.

— Виски! Пиво! Где тут можно купить? Прием.

— Маленький магазинчик у пиццерии. Где вы?

— На полпути. Увидимся. Прием и пока.

В обсерватории Ломакс никогда не был душой компании, и ему польстило, что астрономы решили устроить вечеринку у него. Он гадал, с ними ли Джулия. Ломакс набрал номер Джулии — нет ответа. Наверное, сейчас она едет к нему. Настроение сразу же поднялось. Он убрал блокнот, письма Гейл и прочие останки своего расследования. Затем освободил место на кухне и вытянул кресла на веранду. Посмотрел вверх. Полная луна. Сегодня наблюдать нельзя.

Удивительно было снова увидеть их всех. В первой машине приехали Ким, Макмэхон, Добермен, Евгений, рыжеволосый англичанин и, к радости Ломакса, Джулия. Он тепло приветствовал их. Ким понесла в дом стопку коробок из-под пиццы, а англичанин следовал за ней, нагруженный пивом. Ломакс обернулся к Джулии. Его Джулии. Она улыбалась. Ломакс протянул руку, но Джулия ускользнула. Она чмокнула его в щеку так небрежно, что Ломакс успел ощутить только ее дыхание.

— Привет, — сказала она тихо и направилась за Евгением к двери.

Во второй машине приехали итальянцы и недовольный Йорген.

— Поставьте на тормоз! — проорал он водителю. — На тормоз! — Йорген выбрался из машины и высокопарно произнес: — Это было худшим путешествием в моей жизни!

Когда он увидел Ломакса, лицо его словно раскололось на пять частей — линии лучами расходились от губ.

— Ломакс, Ломакс. — Йорген жал руку Ломаксу с такой силой, словно собирался раздавить ее. — Вас так не хватает в обсерватории. Так не хватает.

Больше никто не сказал Ломаксу ничего подобного. Он с благодарностью пожал руку Йоргена.

Итальянцы представились. Они уже три недели занимались в обсерватории наблюдением за метеоритами. Им нравились горы, но еда ужасала. Все восхищались домом Ломакса.

Все, кроме Ломакса и Добермена, оставшихся дожидаться третьей машины, скрылись в доме. Шум голосов смешивался со стрекотом сверчков. Ким включила музыку. Где-то лаяли собаки. Дом сиял огнями в темноте.

Ломакс и Добермен почти не разговаривали. Ломакс ощущал неловкость от того, что Добермен входит в комитет, которому предстояло решить его судьбу.

— Прекрасный дом, — заметил Добермен, — только вам нужно покрасить его, а то дерево покоробится.

Ломакс уловил новые властные нотки в голосе Добермена. С уходом Ломакса и Берлинза позиция Добермена в обсерватории стала непререкаемой.

— Как дела? — спросил Ломакс, чтобы хоть что-нибудь сказать.

— Превосходно, — ответил Добермен. — Диксону удалось внедрить в обсерватории некоторые здоровые управленческие идеи. Теперь ни четвертака не расходуется впустую.

Прибыла последняя машина. Она оказалась заполнена незнакомцами. Женщины-гиды и парочка специалистов по солнцу, о которых рассказывала Ким.

— А это… — произнес Добермен, показав на женщину, которая направлялась к ним, слегка покачивая бедрами, — это Мадлен.

Ломакс едва не расхохотался. Мадлен была старшекурсницей, этим летом она работала с Доберменом. Волосы француженки были коротко подстрижены, открывая изгиб шеи. На лице сияли огромные глаза.

— Разве не прелесть? — спросил Добермен. — Я просто окружен прекрасными женщинами.

Появление Мадлен обрадовало Ломакса. Он надеялся, что ее прелести отвлекут астрономов от Джулии. Он с удовольствием наблюдал, как Добермен поигрывает рукой Мадлен, пока гости шли к дому. Когда Евгений увидел девушку, он отнял ее руку у Добермена и поцеловал, глаза русского увлажнились. Датский специалист по солнцу принес Мадлен напиток, а англичанин пригласил ее присесть на веранде.

— Ломакс живет прямо на дереве! — одобрительно воскликнул англичанин. — Смотрите, Мадлен!

Вечеринка оказалась шумной. Много танцевали и смеялись. Никто не спорил и не ругался, но все говорили громко. Маленькие компании, которые датчанин снабжал самокрутками, увлеченно внимали длинным анекдотам и почти рыдали от смеха. Макмэхон о чем-то тихо беседовал с одной из женщин-гидов. Добермен, Мадлен и парочка итальянцев смотрели видеофильм, снятый Доберменом на Фахосе. Пьяный Добермен раз за разом прокручивал одно и то же, призывая всех смотреть. Ночь выдалась теплой. Время от времени Ломакс ощущал нежный и резкий запах духов то в кухне, то на веранде.

Йорген оттащил Ломакса в сторонку и стал рассказывать о своем будущем проекте. Его попросили набрать команду для исследования сверхновых, и шведу хотелось обсудить эту идею. Ломакс с удовольствием углубился в астрономические проблемы. Ему нравилось, что кто-то интересуется его мнением. Ломакс загорелся. Он даже забыл посмотреть, с кем разговаривает Джулия.

— Проект базируется в Колорадо. Я весьма надеюсь, что, когда ваши сегодняшние трудности разрешатся, вы вернетесь в обсерваторию поближе к детям и вашему превосходному дому. Но если нет, мы обсудим вопрос вашего участия. Я определенно буду рад работать с вами, — заявил он, и Ломакс поблагодарил.

В ногах появилась странная слабость. Сначала Ломакс решил, что пьян, но потом понял, что это чувство облегчения. Он посмотрел на Джулию, желая рассказать ей о предложении Йоргена, но она углубилась в разговор с Евгением.

Наблюдая за гостями, Ломакс понял, что в обсерватории образовалась новая группировка во главе с Доберменом. Даже Ким относилась к нему гораздо более терпимо, чем раньше. Никто не намекнул Добермену, что он прокрутил свой фильм уже достаточное количество раз, да и сюжет его довольно банален. По мнению Ломакса, люди смеялись над шутками Добермена громче, чем они того заслуживали.

Ломакс натолкнулся на Добермена в ванной. Добермен покачнулся.

— Вы понимаете, — начал он, — я не должен говорить вам об этом. Но что-то подсказывает мне, что вы вернетесь в сентябре. Что-то подсказывает мне, что я смогу помочь вам.

Ломаксу не понравилось самомнение Добермена.