Книга Клуб "Везувий", страница 14 – Марк Гэтисс

В отличие от своих одноклассница la mode, [21] эта дама была облачена в фиолетовое платье, которое было модно лет десять тому. Большая черная шляпа с плотной вуалью, напоминающая сетки пчеловодов, полностью закрывала ее лицо.

Незнакомка держала под мышкой папку из коричневатой кожи и нервно теребила ее край руками в черных вечерних перчатках.

– Прошу прощения, – пробормотал я.

Я отошел в сторону, чтобы пропустить загадочную незнакомку, а потом обернулся, только чтобы обнаружить, что лысый мужчина из экипажа стоит ступенькой ниже и смотрит на меня с миной крайнего недовольства – эдакий рассерженный мистер Панч. [22]

– Пошли, – гавкнул он, взял женщину под свободный локоть и потащил ее к экипажу, то и дело кидая на меня через плечо убийственные взгляды.

– Очарован! – закричал я, приподнимая шляпу.

Двойные двери снова открылись, и за ними обнаружился Чудоу.

– Здорово, Бокс, – закричал он, потирая свои большие руки. – Шпионишь, да?

Не показав ему, насколько он близок к истине, я, вместо этого, указал тростью на экипаж. Он разворачивался на пустой дороге, и кучер хлестал лошадей.

– Что за черт?

– А, – ухмыльнулся Чудоу. – Рисовальщица под вуалью. Весьма любопытная особа. Ее зовут миссис Ноуч. Миссис Летни Ноуч.

– Наверное, похожа на сон?

– Если верить одной из барышень, которая мельком видела ее в уборной, скорее – на кошмар! Бедняжка. А ее мужа, пожалуй, можно назвать грубияном. Он никогда не отпускает ее в общество. А она ни слова не говорит.

– А почему вуаль? Он ее бьет?

– Насколько я знаю – пожар несколько лет назад. – Мой друг засунул руки в карманы и задумчиво выпятил губу. – Странно, Бокс, но, кажется, мои занятия на нее плохо влияют.

– Ты о чем?

Чудоу пожал плечами:

– Только то, что сначала она неплохо рисовала, но в последнее время ее работы просто чудовищны.

– Хм-м, быть может, преподавание – не твоя стезя. И еще, Чудоу, прежде, чем ты начнешь посвящать меня в нечестивые секреты моих погибших профессоров, еще кое-что. Ты не можешь себе позволить плохое преподавание. Я последовал твоему совету. И теперь у меня тоже есть ученица!

Остаток утра мы провели в студии Чудоу, где курили сигары и слишком много пили. В студии было достаточно приятно, стеклянный купол пропускал лучи летнего солнца, которые заливали бледно-зеленые стены. В укромных уголках расположилась огромная коллекция пейзажей (я ненавижу пейзажи) и натюрмортов Чудоу (французы не зря назвали их nature morte [23] – лучшего описания не подобрать).

Лишь когда утро превратилось в день и мы начали излучать хмельное благодушие, я позволил ему вытащить из меня рассказ о мисс Пок.

– Ах ты, хитрый пес, – ухмыльнулся Чудоу. – Какая она?

Я неумеренно взмахнул рукой:

– Восхитительная. Пленительная. Я думал о том, чтобы пригласить ее на твой прием. Надеюсь, ты не возражаешь.

– Возражаю? Жду не дождусь, так хочу увидеть этот идеал.

– Ты должен прямо сейчас пообещать мне вести себя прилично, Кристофер. – Я удовлетворенно затянулся сигарой. – Я знаю, ты посчитаешь меня дураком, но в ней есть что-то особенное. Необычное.

– Например?

– Она пьет вермут после обеда и не боится оставаться наедине с мужчиной без сопровождения.

– Таких в кафе «Рояль» десять штук на пенни.

– Touché! Но она платит за то, чтоб быть со мной.

– Пфуй. Она платит за свои уроки, а не за твое общество.

– Может быть.

– Так значит, это не просто инстинкт хищника, Бокс! – вскричал Чудоу. – Неужто! Ты в нее влюбился?

Я не смог посмотреть ему в глаза. Чудоу улыбнулся:

– Ладно, не стану тебя больше мучить. Итак! Пришло время перейти к деловой части разговора.

– Очевидно, да, – вздохнул я. – Что ты имеешь мне сказать?

Чудоу подался вперед:

– Профессора Вердигри и Саш вместе учились в Кембридже с 1866 по 1869 год. Кажется, были лучшими студентами на курсе, вместе с еще двумя.

– Дай угадаю. Одним из них был Иммануил Софисм?

– Точно. А откуда ты?…

– У меня свои источники, – улыбнулся я. – Второй?

– Парень по фамилии Моррэйн. Максвелл Моррэйн.

Я задумчиво кивнул. Четвертый человек с фотографии?

Чудоу откинулся на темно-красную кожаную спинку кресла.

– Выбранное ими поле деятельности – что-то очень запутанное, связано с ядром Земли. Они создали нечто вроде исследовательской группы. Поехали в Италию.

– В Италию, а? Они себя как-нибудь называли?

– Хм?

– Коллектив Вердигри. Что-нибудь в этом роде.

Чудоу покачал головой:

– Насколько я знаю, нет.

– А ты знаешь, что случилось с этим… как ты сказал, его фамилия… Моррэйном?

– Предположительно, сошел с ума и умер – в Италии. А Софисм достиг больших высот.

– Воистину. Насколько я знаю, добиться аудиенции со стариком ужасно тяжело.

– Практически невозможно. Я так понял, он живет в Неаполе. Чуть ли не как отшельник.

– Хм. Я знаю, ты меня не подведешь.

Чудоу коротко рассмеялся.

– Даже я не могу дергать за все ниточки, старина.

– Чепуха. Я всецело верю в твою способность польстить дорическим столпам общества до самых капителей. Я смогу быть в Италии – когда, скажем? В следующий четверг?

Вернувшись на Даунинг-стрит, я нашел сообщение от Домработников. Оказывается, фирма Тома Котелокса, Белсайз-Парк, развила необычно бурную деятельность в портовом районе. Предположительно, фирма специализировалась на репатриации англичан и итальянцев, погибших вдали от родины. Гробы перевозились в упаковочных ящиках (по всей видимости, невероятно ценных, потому что пустые ящики возвращались в пункт отправления, а именно – в Неаполь). Я решил устроить еще один ночной обыск, на сей раз – в похоронном бюро, и подбодрил себя, выпив целый кофейник, после чего в означенных целях надел черный костюм с бледно-оранжевым жилетом. И вышел на Уайтхолл, где в кэбе меня уже ждала Далила. Для пользы дела она сменила свое приметное желтое платье на извозчичье пальто и гетры.

– Вечыр, мистыр Бокс, и кыда едым?