Онлайн книга «Хозяин зеркал»
|
Щупая пустоту перед собой и ведя ладонью по стене, Иенс пошел быстрее, стараясь не сорваться на бег. Он успел пройти еще две сотни шагов, как вдруг пустота раздалась и рука потеряла опору. Доктор от неожиданности упал на колени. – Ага, вот ты где, – сказала темнота и озарилась светом. Иенс рефлекторно прикрыл глаза, но что-то сильно ужалило его в локоть. Локоть сразу онемел. Онемение растеклось по телу, доктор повалился на бок. Над ним наклонились. Голос из-под красного клобука прозвучал задумчиво: – Жаль. Я надеялся, что уж ты-то меня поймешь. Но в общем это не важно. Клобук уплыл вверх, и тем же голосом приказали: – Грузите его в лодку. Нас ждут. Иенс лежал на каменном алтаре. Точнее, это был никакой не алтарь, а обломок колонны. Над ним в невероятную высоту уходил свод пещеры, и все же высота где-то кончалась, потому что вверх вела узкая, выдолбленная в стене лестница. От самой стены и до алтаря стояли люди. Они держали факелы, огонь освещал темные плащи. Неподалеку текла вода. У воды было привязано множество лодок – Иенс заметил их, когда его самого вытащили из такой. Ребра колонны врезались в лопатки, и лежать было больно, но он радовался боли – потому что иначе все происходящее окончательно уподобилось бы бреду. – Когда осколки неба падут на твердь, – говорил человек в красной мантии, непонятно зачем прикинувшийся его отцом. – Когда Трое сменят Одну. Когда отец напоит кровью сына. Когда сын напоит кровью отца. Сын напоит кровью отца! Толпа согласно вздохнула. На проповеднике была маска с длинным птичьим клювом, которую он непонятно когда успел нацепить. Поводя клювом, оратор вещал: – Смотрите! Вот мой сын, и его кровь я жертвую. Но он не погибнет! Нет, не погибнет! Он станет орудием нашего отмщения! Пафос в голосе говорящего был смешон. Да и все действо представлялось Иенсу до неприличия забавным. – Мы ждали, мы терпеливо ждали. Но пробил час! – Час пробил, – повторила толпа. – Час угнетенных и отверженных. Час мучеников и принявших смерть безгласно. Час, когда огонь нашего мщения запылает ярко и выжжет скверну дотла! – Скверну дотла! – Так снимем же маски, ибо час настал! Человек сдернул маску. Выглядело бы эффектно, если б Иенс не знал, что под ней. Судя по шороху в зале, слушатели тоже поспешно сдирали маски. – Этот мальчик… Тут в голосе оратора послышались теплые нотки, и Иенс засмеялся. Он мог смеяться. Каким бы зельем его ни отравили, он еще мог смеяться и говорить. – Этот мальчик уже положил начало нашему делу. Наместник Королевы мертв! – Мертв… – подтвердило тысячегласое эхо. – Очередь за остальными. Мы уничтожим Господ! Мир будет принадлежать нам! – А т-то как же, – пробормотал Иенс, которого разбирало неуместное веселье. – Мы, люди, плоть от плоти этого мира, станем управлять собственной судьбой. И Круги падут! – Неп-пременно п-падут, – согласился Иенс. – Отчего бы им не п-пасть? – Мы покинем инферно и заживем в новом мире, свободном от страданий, в мире справедливости и согласия! Чем дальше, тем больше слова Василиска напоминали Иенсу речовки Вигго, так что доктор решил внести свою лепту. – Землю к-крестьянам! – выдохнул он. – Зав-воды рабочим! С-смерть угнетателям! Восьмичасовой р-рабочий день и б-бесплатные завтраки г-голодающим! Такое дополнение магистру не понравилось. Он отвернулся от своей паствы и, склонившись над Иенсом, прошипел: – Захлопни пасть, сынок. Ты портишь мне представление. – Из-звини. Я имп-провизирую. Если д-дашь текст, исп-правлюсь. – Я ведь могу делать это долго. Тебе будет больно. – Что «это»? – Увидишь. А пока возьми пример со своего возлюбленного аптекаря и придержи язык. – Ап-птекаря? Это ты убил Шауля?! Магистр снова отвернулся и принялся копаться в своей мантии. Иенс понял, что с ним просто играют. Ну что ж. Не ожидал, что придется брать пример с голубоглазого выскочки, а вот поди ж ты, пришлось. И так скоро… Каков привет, таков и ответ, как говорила незабвенной памяти бабуся. – Ч-что, ишешь еще одну ла-ладанку? Там ты запечатлен с м-моей б-бабушкой? Или с ее б-бульдогом? Вместо ладанки Василиск излек из-под мантии длинный черный осколок. Стекло или обсидиан с бегающими в нем – наверное, от пламени факелов – красными искорками. – А это за-заколка моей к-кузины? – Когда сын напоит кровью отца! – возопил магистр, оставив вопрос без ответа. «Неужели я выглядел таким же идиотом, когда мордовал Кея?» – подумал Иенс и внутренне съежился от стыда. Это оказалось его последней мыслью – потому что убийца высоко занес осколок и вонзил его Иенсу в грудь. Папаша не обманул: было очень больно. А потом стало никак. Маяк Безбашенный, он же Франсуа Бонжу, он же Виктор Мак Ферн, по матери О’Сулливон, ждал. Он ждал тридцать лет, или даже дольше, с самого рождения, или еще дольше – с тех пор, как Господин F устроил тот неудачный случай на рыбалке. А может, ждал и раньше, когда преследовали семью его матери, когда в Город явились Господа, когда Королева справляла в воздушном дворце свои бесчисленные пиры и праздники. Когда скитался по лесам и был послушником в темной обители. Когда обнаружил дневники Одинокого, а потом и того, кто их написал. Когда толковал с аптекарем в тесном погребе, когда разделывал Вольфенштауэра, когда над телом Лягушонка Оскара сомкнулась вода. Он не ждал в своей жизни лишь два кратких месяца, всего два – это было, когда смешливая девушка вслушивалась в его стихи и кружилась, подхватив юбки, по пыльной и солнечной зале. Сейчас, глядя на черный осколок, торчавший из груди его сына, он думал о том, что все могло пойти по-другому. И тогда мальчику не пришлось бы умирать. Но мальчик умер, и оставалось лишь ждать. Ему уже показалось, что ожидание было напрасным, когда осколок дрогнул и поплыл. Не талой водой, а жгучей вязкой смолой Месть всосалась в рану. Края разреза начали затягиваться. Маяк облегченно вздохнул, потому что его ожидание подошло к концу. Тот, кто лежал на самодельном алтаре, открыл глаза. Над ним склонилось лицо, непристойно розовое – то ли от света факелов, то ли от красной мантии. Розоволицый радостно улыбался. – Магнус, я же говорил – все будет хорошо. Говорил, что ты не умрешь. Тот, кто лежал на алтаре, обдумал эти слова. Приподнявшись на локте, он ответил: – Я-то, конечно, не умру. Потому что бессмертен. А вот ты умрешь. Выкинув вторую руку, он сжал горло розового человечка и с удовлетворением следил, как выпучиваются и без того выпуклые глаза. Человечек немного подергался и затих. |