Онлайн книга «Хозяин зеркал»
|
– Собираетесь на прогулку, фрекен? Возьмите шубу, на улице сегодня морозно. Герда покорно позволила слуге накинуть ей на плечи теплую шубейку. Фрост, поклонившись, распахнул дверь, ведущую в сад. Девушка ступила на крыльцо, и ее ослепило сияние солнца. Солнце искрилось в заиндевевших кустах, на обледеневших прутьях ограды, и семь украшающих сад статуй весело лучились под солнцем. В этом торжествующем блеске лицо Гордыни утратило обычную надменность и стало просто гордым, Алчность скромно потупила глаза, а Чревоугодие казалось добродушным толстяком, хлебнувшим лишнего на деревенской ярмарке. Приглядевшись, Герда поняла, что к семи статуям прибавилась восьмая. Правда, эта восьмая была не изо льда, а из свежего снега. Пожилой мужчина с военной выправкой, в мундире, при треуголке. Статуя была почти закончена, и скульптор – точнее, скульпторша – наносила последние штрихи. Госпожа W нынче утром была в шелковой, распахнутой на шее рубашке – явно с чужого плеча, потому что подол доходил юной особе до колен, а рукава пришлось подвернуть. Кроме рубашки и здоровенных черных ботфортов, из одежды на Госпоже ничего не было, зато во рту торчала нераскуренная черная трубка. Прикусив чубук белыми зубками, Госпожа украшала мундир статуи пышными эполетами. Снег, мелкий и крошащийся, в пальцах Госпожи легко таял и слипался плотными комьями. Герда нерешительно приблизилась и остановилась за спиной художницы. – Здравствуйте. Госпожа обернулась, вытащила изо рта трубку и хмуро ответила: – И тебе не хворать. – Очень красиво, – вежливо сказала Герда. – Это какой грех? Госпожа W усмехнулась: – Да всех понемногу, наверное. Хороший был старикан. Граф Роган фон Вольфенштауэр, проживший достойную жизнь и получивший в награду глупую смерть. Конечно, весной мы над его могилой поставим курган. Все ветераны бросят по камню и все такое. А пока пусть здесь стоит. По саду пронесся ветерок, взметнув поземку. Герда поежилась и только тут обратила внимание на легкий наряд собеседницы. – Ой, вам, наверное, холодно. Возьмите. – Девушка потянула шубейку с плеч. Госпожа посмотрела на нее как-то странно: – Мне никогда не бывает холодно. Герда завистливо вздохнула: – Это хорошо. – Как сказать… А ты чего ревела? По Иенсу своему, что ли? – Вы знаете Иенса? Взгляд Госпожи стал еще более изумленным: – Так. А я, по-твоему, кто? Герда задумалась. – Н-не знаю. Но я вас где-то видела. Вы знакомая Кея? Госпожа W вылупила глаза, после чего широко ухмыльнулась: – Офелия, о нимфа, ты ли это? Ты что, окончательно с катушек съехала? Герда не совсем поняла последнее высказывание, но общий смысл уловила. – Нет. Просто Кей показал мне Джейкоба. В зеркале. И сказал, что он умер. Он, конечно, пошутил, но я расстроилась… я ведь очень давно его ищу. Черные очи Госпожи вспыхнули дьявольским весельем. – Джейкоб? Умер? Такой умрет, как же. Таких только дверью давить, да и то вряд ли… А теперь, когда мы окончательно обсудили этот вопрос, давай-ка утри сопли и расскажи мне подробней насчет зеркал. Где ты их видела и, главное, сколько? Герда стерла дорожки слез на щеках и честно рассказала про содержимое кладовой. По мере рассказа угольки черных глаз разгорались все ярче. – Так. Значит, здесь он их и хранит, проказник. Забавно. И всего два? Негусто. – Для чего негусто? Госпожа склонила голову к плечу и энергично взмахнула трубкой: – Твой Кей, с его деревенской незамутненностью, считает, что может обставить Аримана. Очень просто, раз-раз: там две буквы убавить, там прибавить. Он уже почти убедил меня, но только с двумя зеркалами перспективы выглядят, как бы это сказать, туманно. Особенно когда объявилась R… Госпожа нахмурилась. Герда ничего не поняла – точнее, ей показалось, что собеседница говорит совсем не с ней, а спорит с кем-то еще и этот кто-то проигрывает в споре. – Я могу позвать Кея… – Не надо никого звать! От возгласа Госпожи с куста спорхнула стайка синиц и, взволнованно щебеча, полетела к ограде. – Скажи мне лучше… Ты ведь знаешь Джейкоба с раннего детства? – Да. – Вы практически как брат и сестра, верно? Герда кивнула. – Отлично. А что там у него приключилось с отцом? – С отцом? – Да. Почему дурацкая фраза «Когда отец напоит кровью сына» так его всполошила? Герда нахмурилась, а затем качнула головой: – Нет, это не про папу Джейкоба. Это строчка из Пророчества Святого Пустынника. Нам реверент Фрол объяснял… – Какого еще пророчества? Девушка напрягла память. – «Когда осколки неба падут на твердь. Когда Трое сменят Одну. Когда отец напоит кровью сына. Когда сын напоит кровью отца…» – Что-о? – «Когда сын напоит кровью отца». Там еще три строчки: «Когда любовь станет льдом, лед – любовью, а поражение – победой…» – А дальше? – Дальше реверент Фрол не говорил. – Та-ак, – протянула Госпожа, разгребая носком сапога снег. – Очень интересно. И это точно не имеет отношения к отцу Джейкоба? – У Джейкоба вообще отца не было. – Не знала, что в Долине практикуют непорочное зачатие, – хмыкнула Госпожа. – Зря вы так. Мама говорила, что тетя Эрин – это мать Джейкоба – понесла от Старьевщика. Но это неправда. Просто мама злилась из-за дяди Родрика. И нам с Джейкобом играть вместе запрещала, но мы все равно… – Подожди. Твоего дядю звали Родриком? – Да. Родрик О’Сулливон. В честь одного нашего предка. – И что же с ним приключилось? Не с предком, в смысле, а с дядей. – Его застрелил дядя Поджер… дядя Джейкоба. У нас с ними вендетта. Вендетта – это когда… – Я знаю, что такое вендетта, – перебила Госпожа. – Да. Чертовски волнительная история. Вы прям Ромео и Джульетта… – Кто? – Не важно. – Госпожа задумчиво почесывала чубуком трубки за ухом, что-то, видимо, соображая. – «Когда осколки неба падут…» – бормотала она. – Ну, это, допустим, про Химмэльсфэльзен. «Когда Трое сменят Одну» – это понятно. «Когда отец сына… А сын отца…» Кровосмешение какое-то. «Когда любовь станет льдом…» При этих словах Госпожа уставилась на Герду, и было в ее взгляде что-то такое, от чего девушка беспокойно поежилась. Чтобы справиться с неловкостью, Герда спросила: |