Онлайн книга «Мумия, или Рамзес Проклятый»
|
– Пожалуйста! – взмолилась она. Где и когда она произносила эти слова? – Что с тобой? – Не знаю. Я не могу… Я вижу что-то, а потом все исчезает. – Я многое должен рассказать тебе, ты должна многое вспомнить. Главное, попытайся понять. Клеопатра встала и отошла. Потом посмотрела вниз, взялась за подол платья и оторвала широкие оборки. Подняла подол вверх и кивнула ему: – Вот! Опусти свои голубые глазки, посмотри, что ты сделал со мной! Это я понимаю! – Она дотронулась до раны в боку. – Я была царицей. А теперь я стала ходячим кошмаром. И ты возродил к жизни этот ужас своим чудодейственным эликсиром! Своим снадобьем! Она медленно опустила голову и прижала руки к вискам. Тысячи раз она повторяла эти движения, но головная боль не стихала. Постанывая, Клеопатра раскачивалась из стороны в сторону. Ее стон напоминал какую-то песню. Может, она облегчала боль? Не разжимая губ, она напевала странный мотив: «Божественную Аиду». Она почувствовала, что Рамзес положил руку ей на плечо, стараясь повернуть к себе. Словно пробудившись от сна, она взглянула на него. Красавец Рамзес. Очень медленно опустив глаза, она увидела у него в руке мерцающий сосуд, ахнула, схватила его и хотела вылить содержимое на ладонь. – Нет, выпей! Она заколебалась. Да, она вспомнила: он вливал жидкость ей в рот, прямо в горло, – тогда, в темноте. Поддерживая ее затылок, Рамзес поднес сосуд к губам Клеопатры: – Выпей до дна. Она так и сделала. Глоток за глотком жидкость проникала в нее. В комнате стало гораздо светлее. Приятная волна прокатилась по телу – от корней волос до мизинцев ног. Нестерпимо защипало глаза. Клеопатра зажмурилась, потом открыла глаза и увидела, что Рамзес смотрит на нее с изумлением. – Голубые, – пробормотал он. Но затянулись ли раны? Клеопатра сжала руку в кулак: – ужасно щекотно. Кости на глазах обрастали плотью. И бок, да, бок затянулся. – О боги, спасибо вам Слава богам! – всхлипнула Клеопатра. – Я исцелилась, Рамзес, я исцелилась. И снова его руки обняли ее, по телу пробежала холодная дрожь. Она позволила Рамзесу поцеловать себя и раздеть. – Держи меня крепче, люби меня, – прошептала она. Он поцеловал ее в бок – туда, где раньше зияла страшная рана, поцеловал, вылизывая языком кожу. Когда он стал целовать влажные волосы между ее ногами, она потянула его вверх. – Нет, войди в меня! Наполни меня! – закричала она. – Я исцелилась! Его член напрягся. Он поднял ее и усадил на свою вздыбленную плоть. Больше незачем вспоминать. Есть только тело, только жаркая плоть. И Клеопатра обмякла в экстазе, запрокинула голову и закрыла глаза.
Эллиот чувствовал, что потерпел поражение. Еле волоча левую ногу, как самый настоящий калека, граф медленно приближался к отелю. Неужели он струсил? Почему он ушел? Может, следовало остаться, сразиться на стороне одного из титанов? Глядя на него злобными глазами, Рамзес сказал: «Уходите». Но своим вмешательством Рамзес спас ему жизнь. Он следил за ним, он посмеялся над его жалкой попыткой выпросить эликсир жизни. Ах, какая теперь разница? Он должен каким-то образом вытащить Алекса из Египта и сам выбраться отсюда. Должен раз и навсегда очнуться от этого кошмарного сна. Ему оставалось только это. Глядя себе под ноги, Эллиот добрался до первых ступеней отеля. Он не видел двоих мужчин, которые остановили его, преградив дорогу. – Лорд Рутерфорд? – Оставьте меня в покое. – Извините, милорд, ничего не могу поделать. Мы пришли по поручению губернатора и должны задать вам несколько вопросов. Ну вот, еще одно унижение. Эллиот не стал сопротивляться. – Помогите мне подняться по ступеням, молодой человек, – попросил он.
Обмотавшись длинным белым полотенцем, с мокрыми, чуть вьющимися от влаги волосами, она вышла из медной ванны. Вот такая ванная комната должна быть во дворце – с цветной плиткой на стенах, с горячей водой, льющейся из тоненькой трубочки. И еще она нашла превосходные духи – со сладковатым ароматом, похожим на запах увядших лилий. Она вернулась в спальню и снова увидела себя в зеркальной дверце шкафа Она исцелилась. Прекрасно. Ее ноги обрели нормальную форму. Даже боль в груди, в том месте, куда ее ранил злодей по имени Генри, исчезла. И голубые глаза! Это поразило ее. Была ли она такой же красивой раньше? Может, Рамзес знает? Мужчины всегда говорили ей, что она очень красива. Клеопатра начала пританцовывать, придя в восторг при виде собственного нагого тела, наслаждаясь ласковыми прикосновениями влажных волос к плечам. Рамзес мрачно наблюдал, за ней из угла. Ладно, в этом нет ничего странного. Рамзес – тайный наблюдатель. Рамзес – судия. Клеопатра потянулась к бутылке вина на туалетном столике. Пустая. Она разбила ее о мраморную поверхность столика, и осколки посыпались на пол. Рамзес не шелохнулся, продолжая смотреть на нее тяжелым немигающим взглядом. Ну и что? Почему бы не продолжить танец? Она знала, как она прекрасна, знала, что мужчины будут любить ее. Двое мужчин, которых она убила сегодня днем, были очарованы ею. И не было ни одного свидетеля этих убийств, так что прятаться не надо. Крутясь на месте, с развевающимися волосами, она воскликнула. – Живая! Живая и невредимая! Внезапно из соседней комнаты раздался противный крик – заорала дрянная птица. Теперь пришло время убить ее, принести в жертву собственному счастью – это все равно что купить на рынке белого голубя и отпустить его в небо, благодаря богов. Клеопатра подошла к клетке, открыла маленькую дверцу, просунула внутрь руку и сразу же поймала хлопающую крыльями суетливую птицу. Она сжала пальцы и убила ее. Потом бросила на дно клетки. Обернувшись, увидела Рамзеса. Ах, какое печальное лицо! Надо же, он ее осуждает. Бедняжка. – Теперь я не смогу умереть. Это правда? Он не ответил. О, она и сама это знала. Она задавалась этим вопросом с тех пор, как… как все это началось. Когда она смотрела на других людей, где-то в глубинах сознания таилась эта мысль. Рамзес воскресил ее из мертвых. Значит, теперь она никогда не умрет. |