Книга Мумия, или Рамзес Проклятый, страница 98 – Энн Райс

В кабинете Уинтропа горела одна настольная лампа. Майлз изучал донесение. Рядом в ожидании дальнейших указаний стоял молодой чиновник.

– И его голова была пробита, вы говорите?

– И сломана шея. Как у служанки в музее. И у него украли все деньги. Правда, паспорт не взяли – он валялся рядом в луже.

– Усильте наблюдение за отелем. И немедленно доставьте сюда графа Рутерфорда. Наплевать на то, что говорит его сын. Мы знаем, что он в отеле. Мы видели, как он входил.

Эллиот выбрался на улицу через черный ход одного из флигелей отеля. Он шел осторожно, стараясь переносить тяжесть на здоровую правую ногу. Пересек погруженную во тьму автостоянку, направился к старому Каиру и, отойдя от отеля на значительное расстояние, нанял кеб.

Джулия переоделась в платье и заперла за собой дверь. Арабское одеяние было аккуратно свернуто. Она взяла его с собой в кеб, а теперь засунула на дно гардероба, за чемодан.

В спальне Джулия сняла с полки шкафа небольшой чемоданчик. Сколько вещей ей понадобится? Вещи теперь не имели никакого значения. Значение имеет только свобода, свобода с Рамзесом. Надо как-то выбираться из этой ужасной передряги.

Но что, если она никогда больше не увидит этого человека, который свел на нет всю ее прошлую жизнь? К чему упаковывать вещи, пока она не узнает, что произошло?

Эта мысль ошеломила Джулию. Она легла на кровать, опустошенная, обессиленная.

Когда Рита вошла в спальню, Джулия тихо плакала.

«Вавилон». Эллиот шел по извилистой каменной улочке, и до него доносились звуки цимбал и барабанная дробь. Странно, но именно в эти минуты он отчетливо вспомнил Лоуренса, своего любимого Лоуренса.

Он замер. Какой-то странный звук впереди заставил его остановиться. Кто-то спрыгнул с крыши. Граф огляделся.

– Идите дальше, – сказал ему высокий араб, в котором он узнал Рамзеса. – За углом есть бар, давайте встретимся там. Там тихо. Зайдете первым и сядете за столик.

Эллиот даже ослабел – такое он почувствовал облегчение. Не раздумывая, он подчинился. Что бы ни случилось, он больше не мог в одиночку справляться с этим кошмаром. Рамсей наверняка знает, что делать. Эллиот толкнул дверь маленького бара и вошел внутрь.

Расшитые бисером занавески, масляные светильники, деревянные столики – обычная обстановка не слишком респектабельных европейских баров. Невозмутимый мальчишка-официант протирал столик ветхой тряпкой.

Высокий голубоглазый араб в красивом балахоне сидел за крайним столиком, спиной к правой стене. Рамзес. Должно быть, он вошел со двора.

Завсегдатаи высокомерно посматривали на Эллиота, когда он пробирался к Рамзесу. Его чистая одежда казалась им подозрительной. Но это беспокоило Эллиота меньше всего.

Он придвинул стул и сел справа от Рамзеса, спиной к двери, выходящей во двор.

От коптящей лампочки пахло горелым маслом. В руке у Рамзеса был зажат стакан. Еще один чистый стакан стоял на столе рядом с бутылкой без этикетки.

– Где она? – спросил Рамзес.

– Я не собираюсь говорить вам, где она, – ответил Эллиот.

– Да? Каковы тогда правила вашей игры? Или я в любом случае останусь в проигрыше?

Эллиот некоторое время молчал. Он снова подумал о своем решении. Стоит рискнуть. Ничего, минуту стыда он перетерпит. Он откашлялся.

– Вы знаете, чего я хочу, – сказал Эллиот. – Вы знали это с самого начала. Я поехал в Египет вовсе не для того, чтобы блюсти девичью честь своей будущей невестки. Это абсурд.

– Я думал, вы благородный человек.

– Я таким и остался, хотя сегодня мне пришлось стать свидетелем таких вещей, которые свели бы с ума даже монстра.

– Вам не следовало выслеживать меня в музее. Эллиот кивнул, взял бутылку, откупорил ее и наполнил стакан. Виски. О да! Он сделал большой глоток.

– Знаю, что не надо было идти за вами. На такие глупости способны только очень молодые люди. Но что, если я опять мог бы стать молодым… вечно молодым.

Он посмотрел на Рамзеса. Белое одеяние сделало царя еще более величественным. В его облике было что-то библейское, более значительное, чем сама жизнь. Однако голубые глаза покраснели: он очень устал, измучился. Это было очевидно.

– Мне нужен эликсир, – вежливо проговорил Эллиот. – Как только вы дадите его мне, как только я его выпью, я тут же скажу вам, где она. И она перейдет в ваше распоряжение. Поверьте, я не завидую вам. Я сделал для нее все, что мог.

– В каком она состоянии? Мне нужно знать точно.

– Исцелилась, но не до конца Она очень красива и в то же время отвратительна Она убила Генри и его любовницу – египтянку Маленку.

Рамзес помолчал, потом снова заговорил:

– Выражаясь современным языком, молодой Стратфорд получил по заслугам. Он убил своего дядю. Он пытался убить свою кузину. Я вышел из гроба, чтобы остановить его. Он не лгал, когда рассказывал, как я душил его.

Эллиот вздохнул. Он снова почувствовал облегчение, будто тяжкая ноша свалилась с плеч, но ему было горько, очень горько.

– Я догадывался… насчет Лоуренса. А вот насчет Джулии даже не предполагал.

– Моими же ядами, – добавил Рамзес.

– Я любил Лоуренса Стратфорда, – прошептал Эллиот. – Когда-то он был моим… любовником, а другом оставался всегда.

Рамзес понимающе кивнул.

– Ей легко удавалось убивать? Как это происходило?

– Она обладает поразительной силой. Я не уверен, понимает ли она, что такое смерть. Она убила Генри, потому что тот стрелял в нее из пистолета. Убила Маленку, потому что та испугалась ее и орала не переставая. Им обоим она сломала шею. Точно так же она убила и уборщицу в музее.

– Она разговаривает?

– Разговаривает, и вполне нормально. Она училась английскому у меня, причем очень быстро впитывала слова, как губка Она сказала мне, кто она. Но с головой у нее не в порядке. Она не понимает, где находится, что с ней происходит. И очень страдает. Она страшно мучается из-за огромных язв на теле; в ранах видны кости. Она испытывает физические и душевные муки. – Эллиот сделал еще один глоток виски. – Ее тело разрушено, и мозг тоже наверняка поврежден.

– Вы должны немедленно привести ее ко мне!