Онлайн книга «Психолог, или Ошибка доктора Левина»
|
– Да. – А мне кажется, не понимаете. У вас там свои какието… идеи. – Да нет у меня никаких идей, Кать, – сказал Лева. – Я просто думаю: что я должен был сделать для того, чтобы ты мне с самого начала все это рассказала? – А что бы это изменило? – вдруг сказала Катя. – Почему вы так уверены, что это что-нибудь бы изменило? Весь этот бред? – Ну посмотрим, посмотрим… – сказал Лева. – Может, ты и права. И это просто история. Только ты ее до конца не рассказала. – В смысле? – Ну, как дальше? – А дальше никак. Все вернулось к тому, что было с самого начала. Папа очень нежно ко мне относился, заботился, все по-прежнему. Я его очень любила. Уже совсем по-настоящему, как взрослая девочка. Он был такой красивый, богатый, знаменитый. Ну в узких экономических кругах. Не в этом дело. Когда у мужчины успех, это же видно. Я любила его и за это тоже. За успех. Но между нами всегда было что-то… Ну что я чуть-чуть, но больная. Такая маленькая болезнь, о которой не надо говорить. Одного пальца нет. На ноге. Ну или я не знаю, не болезнь, нет, но какая-то стыдная история. Обкакалась на глазах у всех. Или украла что-то, а об этом узнали. Семейный скелет в шкафу. – Ну так и есть, – задумчиво сказал Лева. – Семейный скелет в шкафу. – Это я, в смысле? – засмеялась Катя. – Я скелет в шкафу? – Ну да, – подтвердил Лева. И даже кивнул в знак согласия. – Ты. Ты и есть этот скелет. И больше ни мама, ни папа с тобой об этом не говорили? – Нет, – сказала Катя. – А вы думаете, мама узнала? – Думаю, что в тот же вечер. Или на следующий день. Не позже. – Вот как интересно. А мне казалось, он ей решил об этом не говорить… – Вряд ли. Ребенок – это мамина проблема. Так принято. У нас. А может, везде. Но так принято. – Понятно. * * * Лева решил не думать о том, что сейчас произошло. Не думать сразу. Не пытаться лихорадочно расставлять все по полкам. Он даже не пытался понять, насколько тут все адекватно и правдиво, в этой байке. Главное, что она рассказала. Захотела. Ему захотелось двинуться чуть дальше. Потому что вполне могло так быть, что сейчас весь путь свободен. Вообще. До самого конца. – Кать, – сказал он осторожно. – Ты большая молодец, что мне рассказала. Или большой молодец. Короче, умница. Теперь и умирать не страшно. Шучу. – Я поняла, что вы шутите, – сухо сказала Катя. – Ох, как курить хочется. – Нельзя. – Ну затяжку! Вы форточку только откройте, ладно? – Но только один вопрос, ладно? – Один? – Да. – Ну какой? Даже интересно. – Вот ты сказала давеча, чтобы я уходил и больше не смел появляться в твоем доме. Согласись, довольно тяжелое для меня заявление. Для моего мужского и профессионального достоинства. – А в чем вопрос-то? – Ну… хотелось бы, чтобы ты мне как-то толком это объяснила. Почему? – Объяснила или утешила? – В общем, я вопрос задал. Затяжка за мной. – Ах да, затяжка. Ну хорошо. Я же уже вам сказала – я считаю, что я выздоровела. И что вам незачем ко мне больше ходить. Ну ни к чему. Да и меня это как-то… стесняет. – Не ответ, Кать. – Не будет затяжки? – Ну если по честному – нет. – Черт с вами. Врачи-убийцы. В белых халатах. – А почему во множественном числе? – А потому что вас много! – Ты кого имеешь в виду? – Всех! – Ну кого конкретно? – Ну этого, со «скорой». Пал Иваныча. Блевать меня заставил, целый час. Изблевалась вся. Вас. – Это все? – Да откуда я знаю? Может, вас там целый батальон… дежурит. – Кать, кого ты имеешь в виду? – Ну что вы притворяетесь, а? – тихо и устало сказала Катя. – Ну вы же все знаете, Лев Симонович. Нехорошо. Дайте затянуться. … Лева раскурил сигарету, открыл форточку. Затянулся один раз сам и дал ей. Потом отобрал и выбросил сигарету туда же – в форточку. Помахал в воздухе рукой, разгоняя дым. – Понимаете, Лев Симонович, – сказала Катя, закрыв глаза. – Понимаете, я уже много раз вам об этом говорила. Но вы как-то странно реагируете, как-то пропускаете мимо ушей. И это наводит на размышления. – На какие, Кать? – Ну… что вы один из них. – Из кого из них? Да, я знаю, ты считаешь, что за тобой следят. Посылает спам, вирусы. Но ты ведь еще что-то еще имеешь в виду, да, Кать? – Имею. – А что? – Ваше время вышло, Лев Симонович, – сказала Катя. – Извините. Я устала. Плохо себя чувствую. Кроме того, больше мне вам рассказать нечего. А вы мне тоже ничего рассказывать не хотите. – Нет, почему же, – сказал Лева. – Могу кое-что рассказать. Если хочешь. – Ого! – сказала Катя. – Это что-то новенькое. Да. Я вас слушаю, Лев Симонович. – В истории, которую ты мне рассказала, есть один интересный момент. То есть вся история интересная. Но этот момент особенный. Ты ведь его так и не простила. Да? Ты очень хотела, чтобы он тебя простил. Но он испугался. И тогда ты его приговорила опять. Только к другому. Ты еще не знала, к чему. Но приговорила. Что в этих письмах, которые посылаешь на его имя? – Лева кивнул на портрет. – Угрозы? Оскорбления? Что-то про отца? Почему ты считаешь, что за тобой следят? Кому ты отсюда звонила? Расскажи мне, Кать. Твои родители это от меня скрыли. Они очень усложнили мою задачу. Но я должен ее решить. Иначе я не смогу помочь. Вот так. – Вот так, – повторила Катя. – Вот так… Да ничего вы не поняли. Психолог. Я же говорю – вы не настоящий психолог. Просто раньше я думала, что вы липовый, что у вас легенда, а прислали вас оттуда… – она тоже кивнула на портрет. – А на самом деле вы просто плохо учились. Вы троечник. Вот так. – Какая разница, как я учился? – обиделся Лева. – А такая. Не поняли взаимосвязи. – А какая должна быть взаимосвязь? – Ну не знаю. Какая-то другая. Я же преступник, понимаете? С самого детства… Меня все подозревают. Я сама себя подозреваю. Я – маньяк. Маньячка. Ненормальная. Только теперь вместо отца – он. Опять не поняли? – Опять. – Ну я просто пишу ему! Пишу письма, и все! Пишу, что я обязательно должна выйти за него замуж, что хочу от него ребенка, что нам надо встретиться. И больше ничего. Больше ничего! – Все, Кать! Все! – сказал Лева. – Не надо больше! Хочешь курить? |