Онлайн книга «Сначала свадьба»
Мог ли румянец означать жар? Виконт осторожно прикоснулся к щеке тыльной стороной ладони, но Ванесса стукнула его по руке и уткнулась лицом в перину. Он недоуменно отвел руку. — В чем дело? — спросил он почти растерянно. — Тебе нехорошо? — Нет. — Что-то случилось? — Ничего. — Голос звучал глухо, задавленно. — Уходи. Эллиот выпрямился, заложил руки за спину и замер, глядя на жену сверху вниз. — Уходи? — переспросил он. — Лежишь здесь, когда пора одеваться к обеду, и утверждаешь, что ничего не случилось? Неожиданно его осенило. — А месячные начались? — Нет. Так, может быть, причина странного поведения в этом? Но кажется, в таких случаях дурнота подступает утром. — Ванесса, — уже решительнее произнес Эллиот, — посмотри на меня. — Это приказ? — поинтересовалась Ванесса. Почти яростно перевернулась на спину и посмотрела сквозь растрепанные волосы. Платье измялось, перевернулось и больше походило на мочалку. — Да, милорд. — Слушаюсь и подчиняюсь, милорд. Эллиот нахмурился. — Лучше бы ты сказала, в чем дело. Мелькнуло внезапное предчувствие. Кон. Это его работа. — Не собираюсь ни с кем тебя делить, — бурно заговорила Ванесса, откинув с лица закрывавшие глаза пряди. — Можешь, конечно, сказать, что раз я вышла за тебя замуж, то выбора нет. И что я обязана подчиняться, как только тебе вздумается осуществить свои супружеские права. Но если один из супругов способен нарушить клятву, то и второй имеет на это право, даже если это женщина, а следовательно, всего лишь полчеловека. И если ты еще хоть раз ко мне прикоснешься, буду кричать во весь голос, очень-очень громко. И это не пустая угроза. Все понятно. Кон. — Вижу, что не пустая. И в чем же, позволь спросить, заключается моя вина? — В том, что ты женатый человек, а держишь любовницу, — выпалила Ванесса. — Не важно, что она красива, а я нет. Об этом ты знал еще до свадьбы. И не важно, что именно я попросила тебя жениться. Ничто не мешало отказать. Но ты не отказал, а женился. И произнес священную клятву. И нарушил ее. А потому больше никогда не будешь моим мужем, кроме как формально! — И ты вполне уверена, — уточнил Эллиот, потрясенный и слегка рассерженный, — что Кон предоставил тебе точную информацию? — Ха! — гневно усмехнулась Ванесса. — Еще пытаешься отрицать? Так как же, ты был сегодня у миссис Бромли-Хейс или нет? Значит, все-таки не Кон. — Видишь? — продолжала наступать она, не получив немедленного ответа. — Нечего сказать? — Анна приезжала сюда? — осведомился виконт. — Анна, — с презрением повторила Ванесса. — А она зовет тебя Эллиотом. До чего мило! Я встретила ее в парке. Уходи. Не хочу больше тебя видеть. Никогда. — Может быть, позволишь объясниться? — осторожно поинтересовался виконт. — Еще чего! — возмущенно воскликнула Ванесса. — Уходи немедленно! — Но ведь тебе хотелось объясниться, когда я застал тебя в слезах над портретом покойного мужа, — напомнил Эллиот. — И в конце концов, я дал тебе возможность это сделать и выслушал. Нередко дела обстоят вовсе не так, как кажется со стороны. — И что же, она тебе не любовница? — Голос звучал еще презрительнее. — Нет, — решительно отрезал Эллиот. — Значит, миссис Бромли-Хейс — лгунья? — Мне абсолютно неизвестно, что она тебе сказала. Эллиот ждал. Ванесса откинула покрывало и свесила ноги с кровати — с дальнего от него края. Потом встала и провела руками по платью, пытаясь привести его в порядок, — впрочем, недавно купленное модное платье для прогулок требовало куда более серьезного вмешательства. Пригладила волосы. — Слушаю, — наконец произнесла Ванесса, продолжая стоять спиной к мужу. — Анна была моей любовницей и в этом, и в прошлом году, — начал Эллиот. — Если факт тебя оскорбляет, мне очень жаль, но изменить случившееся я не в силах. Тогда я не только не был женат, но даже не знал о твоем существовании. — Полагаю, если бы мы были знакомы, я составила бы лондонской моднице серьезную конкуренцию, — ехидно вставила Ванесса. — Когда перед свадьбой я привез в город маму, Сесил и тебя, то приехал к Анне и предупредил, что женюсь. Она устроила сцену, и я ушел. Решил, что на этом все закончится, но оказалось иначе. После того как она появилась в театре, а вчера и на балу, стало ясно, что следовало посмотреть прямо в глаза и четко, внятно и размеренно заявить о разрыве отношений. Для этого я и заехал к ней сегодня. — И рассказал, что после событий вчерашнего дня я чувствую себя усталой. Эллиот на мгновение задумался, а потом согласился: — Да, наверное, сказал. — И как только ты осмелился упомянуть при ней мое имя! — снова вспыхнула Ванесса. Только сейчас она повернулась и посмотрела на мужа полными гнева и боли глазами. — Виноват, — признал Эллиот. — Поступок действительно безвкусный. Значит, она дала понять, что мы до сих пор любовники? В надежде, что ты не вызовешь меня на откровенный разговор, а позволишь лжи медленно, но верно разъедать ум, сердце и душу? О, плохо она тебя знает, это уж точно! Нет, мы не любовники с тех самых пор, как я обручился с тобой. Честно говоря, не думал, что она способна на подобную подлость, но оказалось, что и я тоже плохо ее знал. Прости. Всем сердцем сожалею, что жертвой резкого разрыва оказалась ты. — А разве у тебя есть сердце? — неожиданно уточнила Ванесса. — Эту ночь ты провел в моей постели. И в какое-то мгновение мне даже показалось, что я тебе небезразлична. Но утром ты первым делом отправился к любовнице. — Я не отправился к любовнице, а нанес визит бывшей любовнице, — поправил Эллиот. — И уже объяснил, почему счел необходимым это сделать. — А почему решил прекратить с ней отношения? — допытывалась Ванесса. — Потому что я женат. По лицу Ванессы скользнула тень улыбки. — Не потому, что женат на мне? Просто женат? О, полагаю, это уже немало. Возможно, подобная позиция даже достойна восхищения. Но вот вопрос: как скоро источник благородства иссякнет и ты заведешь новую любовницу? — Никогда, — уверенно ответил Эллиот. — Пока мы оба живы, этого не произойдет. — Наверное, до миссис Бромли-Хейс у тебя были и другие. — Ванесса пристально разглядывала собственные руки, как будто с ними внезапно что-то случилось. . — Да, были, — подтвердил виконт. — Разумеется, красавицы. — Да, красавицы. — И как же мне удастся… |