Онлайн книга «Загадочное происшествие в Стайлзе»
|
Лоуренс покачал головой. – Нет, – задумчиво произнес он. – Не знаю. Но хотел бы знать. Донесся звук гонга, и мы вместе вошли в дом. Джон пригласил Пуаро остаться на ленч, и, когда мы появились, мой друг уже сидел за столом. По молчаливому соглашению все избегали упоминания о происшедшей трагедии. Мы говорили о войне и на всевозможные другие темы. После того как Доркас подала сыр и бисквиты и вышла из комнаты, Пуаро вдруг наклонился к миссис Кавендиш: – Извините, мадам, что вызываю неприятные воспоминания, но у меня появилась маленькая идея (эти «маленькие идеи» стали у Пуаро истинным присловием!), и я хотел бы задать вам один-два вопроса. – Мне? Разумеется! – Вы очень любезны, мадам. Я хочу спросить следующее. Вы говорили, что дверь, ведущая из комнаты мадемуазель Цинтии в спальню миссис Инглторп, была заперта на засов, не так ли? – Конечно, она была заперта на засов, – ответила несколько удивленная Мэри Кавендиш. – Я так и сказала на дознании. – Заперта? – Да. – Она, казалось, была в недоумении. – Я хочу уточнить, – объяснил Пуаро, – вы уверены, что дверь была на засове, а не просто закрыта? – О, теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Нет, не знаю. Я сказала «на засове», думая, что она заперта и я не могла ее открыть, но ведь, как выяснилось, все двери были закрыты на засовы изнутри. – Вы полагали, что эта дверь могла быть на засове? – О да! – Но, мадам, когда вы вошли в комнату миссис Инглторп, вы не заметили, была дверь заперта на засов или нет? – Мне… мне кажется, была… – Однако сами вы не видели? – Нет. Я… не посмотрела. – Я посмотрел, – внезапно перебил их Лоуренс. – И заметил, что дверь была заперта на засов. – О! Это решает дело! – Пуаро выглядел удрученным. Я не мог в душе не порадоваться этому. Хоть раз одна из его «маленьких идей» оказалась ничего не стоящей! После ленча Пуаро попросил меня проводить его домой. Я довольно сухо согласился. – Вы раздражены, не так ли? – спросил он с беспокойством, когда мы шли через парк. – Нисколько, – холодно ответил я. – Вот и хорошо! Вы сняли тяжесть с моей души, – сказал Пуаро. Это было не совсем то, на что я рассчитывал. Я надеялся, что он обратит внимание на сухость моего тона. Тем не менее теплота его слов смягчила мое справедливое недовольство. Я растаял. – Мне удалось передать Лоуренсу ваше поручение, – сообщил я. – И что же он ответил? Был озадачен? – Да, и я уверен, он понятия не имеет, что вы имели в виду. Я ожидал, что Пуаро будет разочарован, однако, к моему удивлению, он ответил, что так и думал и очень доволен. Гордость не позволила мне задать ему новые вопросы. Между тем Пуаро переключился на другую тему: – Мадемуазель Цинтии сегодня не было на ленче. Почему? – Она в госпитале. Сегодня Цинтия снова приступила к работе. – О, трудолюбивая маленькая demoiselle. [43] И к тому же хорошенькая. Она похожа на портреты, которые я видел в Италии. Пожалуй, я не прочь взглянуть на ее аптеку в госпитале. Как вы думаете, она мне ее покажет? – Уверен, Цинтия будет в восторге. Это любопытное местечко. – Она ходит туда каждый день? – Нет, по средам свободна и по субботам приходит домой к ленчу. Это ее единственные выходные. – Я запомню. Женщины в наше время выполняют важную работу, и мадемуазель Цинтия умна. О да! У этой малышки есть мозги. – Да. По-моему, она выдержала довольно трудный экзамен. – Без сомнения. В конце концов, это очень ответственная работа. Полагаю, у них там есть сильные яды? – Она нам показывала. Их держат закрытыми в маленьком шкафчике. Думаю, что из-за них им приходится быть крайне осторожными. Уходя из комнаты, шкафчик всегда запирают, а ключ уносят с собой. – Этот шкафчик… он около окна? – Нет, на противоположной стороне комнаты. Почему вы спросили? Пуаро пожал плечами: – Просто поинтересовался. Только и всего. Мы подошли к коттеджу. – Вы зайдете? – спросил Пуаро. – Нет. Пожалуй, вернусь в Стайлз. Пойду длинной дорогой, через лес. Леса вокруг Стайлза очень красивы. После солнцепека было приятно погрузиться в лесную прохладу. Дыхание ветра здесь едва чувствовалось, а птичий гомон был слаб и приглушен. Побродив немного, я бросился на землю под огромным старым буком. Мысли мои охватывали все человечество, были добры и милосердны. Я даже простил Пуаро его абсурдную скрытность. В общем, я был в ладу со всем мирозданием. И через некоторое время зевнул. Я вспомнил недавнее преступление, и оно показалось мне далеким, совершенно нереальным. Я снова зевнул. Может, подумал я, преступления вовсе не было? Конечно же, это был просто дурной сон! На самом деле это Лоуренс убил Алфреда Инглторпа крокетным молотком. А со стороны Джона было полнейшим абсурдом поднимать из-за этого такой шум и кричать: «Говорю тебе, я этого не потерплю!» Я вздрогнул и проснулся. И сразу понял, что оказался в крайне неловком положении: футах в двенадцати от меня Джон и Мэри Кавендиш стояли друг против друга и явно ссорились. Они, по-видимому, не подозревали, что я нахожусь поблизости, так как, прежде чем я успел пошевельнуться или заговорить, Джон повторил слова, которые меня окончательно разбудили: – Говорю тебе, Мэри, этого я не потерплю! Послышался голос Мэри, холодный и сдержанный: – У тебя есть право критиковать мои поступки? – По деревне пойдут слухи! Только в субботу похоронили мою мать, а ты расхаживаешь повсюду с этим типом. – О! Если тебя беспокоят только деревенские слухи… – Не только. Мне надоело, что этот тип вечно здесь околачивается. И вообще он польский еврей. – Примесь еврейской крови – не так уж и плохо! Это оказывает положительное воздействие… – Мэри помолчала, – на глупость ординарного англичанина. |