Онлайн книга «Обратный отсчет»
И вот сейчас акробатические номера и воздушное видеоинтервью закончено, экран телевизора погас, и «ретивая молодежь» пребывает в некотором подобии шока. — Что мы будем со всем этим делать? — повторил генерал Панкратов свой вопрос. * * * В это время черная «Волга» остановилась у бокового подъезда тяжеловесного гранитного здания, плывущего, словно каменный броненосец, сквозь изгибы старых московских улиц. Это было ведомство генерала Панкратова. Дед очень спешил. Он знал всю тяжесть предстоящего ему разговора и понимал, что придется действовать жестко и быстро. И все же Дед надеялся, что все еще удастся решить миром. * * * В это же время в двухстах километрах к западу от тяжеловесного каменного броненосца на высоте нескольких тысяч метров над землей Стилет приоткрыл дверь, ведущую в кабину пилотов: — Командир… Тут у меня несколько неожиданные обстоятельства. Этот мальчик… Нам придется спуститься с ним вниз. — Что вы имеете в виду, капитан? — спросил командир экипажа. Он посмотрел на Игната с недоверием. — Да, вы меня правильно поняли, — подтвердил Стилет. — С этим ребенком?.. Надеюсь, вы… — В глазах командира экипажа промелькнула тревога. — Да, именно так, — сказал Стилет. — Нам придется показать ему бомбу. * * * Первым нарушил нависшую тишину Виктор: — У него нет никаких доказательств. Не может быть. — Возможно, — проговорил генерал Панкратов. — Зачем тогда он прислал эту кассету мне? Интуиция?! — Вряд ли… — Зачем? Вспоминайте свои хвосты. — Их нет. — Майор Бондаренко? — Он ничего не знает. Только ликвидация заключенного при попытке к бегству. Но это была даже не прямая команда. Ни письменно, ни устно такой приказ не был сформулирован. — Хорошо. Что еще? — Больше ничего. — Так что мы будем со всем этим делать? — У него не может быть никаких доказательств, — упрямо повторил Виктор. — Но операцию пора заканчивать. Он перевел все свои звонки на мобильную связь. Значит, придется выдать ему коды. — Или обменять ему коды, если он что-то знает. — Раньше надо было быть таким умным. — В голосе генерала неожиданно появились сухие нотки. — А я и был, — проговорил Виктор. — Им не расшифровать самостоятельно дискету. По крайней мере за оставшееся время не расшифровать. У нас есть предмет для торга — мы отдаем им самолет, они нам — все, что связано с этой пленкой. Но это на всякий случай, так сказать, откупного, потому что у Деда не может быть никаких доказательств. — Виктор, ты провел с ним столько лет… — В голосе генерала Панкратова неожиданно появился упрек. — Паша не из тех людей, кто торгуется… — С любым человеком можно договориться. — Теперь и голос Виктора зазвучал сухо — он не собирается все это в одиночку расхлебывать, поэтому одну козырную карту он оставил себе. — Ладно, умники, — подытожил генерал Панкратов, — вон Пашина машина, внизу у бокового подъезда. Сейчас главное — закончить операцию, и хорошо бы при этом сохранить лицо. А потом у меня к вам будет много вопросов, очень много, и прежде всего к тебе, Витя. В этот момент Дед поднимался по лестнице. Он тоже имел вопросы прежде всего к Виктору. Только и Дед, и вся «Команда-18» всегда называли этого человека по-другому. Много лет назад Дед дал им всем, своим мальчикам, имена-прозвища. И сейчас Дед имел несколько вопросов. И к Толе Панкратову, старому боевому товарищу, и к Виктору, которого никто в «Команде-18» так не называл. Да, Игнат Воронов был для них Стилетом, Коля Рябов — Рябчиком, а Виктор… Правда, с тех пор многое изменилось. * * * Четверг, 29 февраля 16 час. 11 мин. (до взрыва 00 часов 49 минут) КОДА ОТКЛЮЧЕНИЯ БОМБЫ ВСЕ ЕЩЕ НЕТ. Мальчик смотрел на тускло мерцающий красный огонек — бомба, пульт управления бомбой. Значит, вот подо что оно маскируется — мальчик впервые увидел его наяву, — спящее Чудовище. Оно совсем не такое, как в этом бесконечно повторяющемся сне, но когда оно проснется и его язык будет называться ОГОНЬ… Нить… Где в этих убывающих цифрах может быть нить? Они должны знать код отключения бомбы, всего лишь четыре цифры, но где здесь может быть нить? КОДА ВСЕ НЕТ… Он его нашел, человека с серо-голубыми глазами. И впервые с того момента, как папы… как папы не стало, мальчик почувствовал, что он больше не один на один с Чудовищем. Нет, конечно, это было не так, как с папой: тогда между ним и Чудовищем стояла прочная стена. Настолько прочная, что мальчик даже не знал, что там, за ней, не было причин думать на эту тему и задаваться подобными вопросами, и совершенно не важно, что за стеной находился вход в Лабиринт, потому что этой самой прочной на свете стеной был папа. Но в один из дней стену разрушили. Нить, знающая выход из Лабиринта, — это все, что ему осталось. Не совсем так, потому что теперь мальчик стал несколько богаче. Чудовище… Оно выбралось из его снов, и мир действительно оказался темным запутанным Лабиринтом. Ты не замечаешь, как входишь в него, ведь тогда, в день рождения, в чудесном магазине игрушек мальчик тоже ничего не замечал, а именно тогда он завел свою семью в Лабиринт, и лишь только тоненькая нить должна быть у тебя в руках, нить для того, чтобы вернуться. Чудовище выбралось из его снов, и сейчас для него и еще трехсот пассажиров большого бело-серебристого лайнера оно решило называться БОМБОЙ. Оно растворилось, растеклось по стенам этого самолета, оно хочет, чтобы его не узнали, но его выдает запах и выдаст тень, косматая тень, неразличимая в темном и пропитавшемся зловонием логове Чудовища, но здесь, когда рядом с ними движется огромный круг Солнца… Чудовище проснется молниеносно, и язык его будет называться ОГОНЬ — почему папа говорил, что когда-то в сердце Лабиринта жил поэт, но времена сменились, и поэт превратился в Чудовище? — но пока оно спит, и лучше его не тревожить, и лучше… Мальчик вдруг снова подумал о ружье, двухствольном детском ружье с разноцветными шариками (как же зеркальны сны — Чудовище здесь, в реальности, становится бомбой, однако смешное детское ружье там превращается в настоящее оружие), папа выстрелил из него и убил почти настигшее мальчика Чудовище. Папа выстрелил и… Конечно, ведь это очень важно, мальчик видел во сне два ствола, две черные бездны, они блеснули тусклым холодным огнем, а потом папа выстрелил, но перед этим он показал ему ружье, и мальчик должен был что-то заметить, что-то очень важное… Мальчик снова посмотрел на пульт управления бомбой — цифры продолжали бежать: нить… может быть, это нить времени? Нет, все не так… Потом мальчик поднял глаза — Игнат улыбнулся ему: |