Онлайн книга «Убийство на поле для гольфа»
|
Он запнулся и судорожно сглотнул. – Да? – Я услышал какой-то странный и страшный крик. Он не был громок, точно кто-то задыхался или давился кашлем, но я замер от страха и с минуту стоял как вкопанный, потом обогнул живую изгородь. Ночь была лунная, и я увидел могилу и рядом человека, лежащего ничком. В спине у него торчал нож. А потом… потом… я поднял взгляд и увидел ее. Она смотрела на меня с ужасом, точно я привидение. Потом вскрикнула и бросилась прочь. Он замолчал, пытаясь совладать с собой. – Ну а потом? – как можно спокойней спросил Пуаро. – Право, не знаю. Я постоял еще, совершенно ошеломленный. Потом подумал, что надо поскорее убираться. Нет, мне и в голову не пришло, что могут заподозрить меня. Я испугался, что меня вызовут в качестве свидетеля и мне придется давать показания против Беллы. Как уже говорил, я дошел пешком до Сан-Бовэ, нанял автомобиль и вернулся в Шербур. В дверь постучали, и вошел посыльный с телеграммой, которую вручил Стонору. Секретарь вскрыл ее, прочел и тут же поднялся с кресла. – Мадам Рено пришла в сознание, – сказал он. – А! – Пуаро вскочил. – Немедленно отправляемся в Мерлинвиль! Мы поспешно собрались. Стонор по просьбе Жака согласился остаться, с тем чтобы помочь, если удастся, Белле Дьювин. Пуаро, Жак Рено и я отбыли в Мерлинвиль в автомобиле мосье Рено. Поездка заняла немногим более сорока минут. Когда мы подъезжали к вилле «Маргерит», Жак Рено бросил на Пуаро вопросительный взгляд: – Что, если вы отправитесь вперед и осторожно подготовите матушку к радостному известию?… – А вы тем временем лично подготовите мадемуазель Марту, правда? – откликнулся Пуаро, подмигнув Жаку. – Ну конечно, я и сам хотел вам предложить это. Жак Рено не стал упираться. Остановив машину, он выпрыгнул из нее и помчался к дому. А мы продолжали свой путь к вилле «Женевьева». – Пуаро, – сказал я, – вы помните, как мы впервые приехали сюда? И нас встретили известием, что мосье Рено убит? – О, конечно, отлично помню. Не так уж много времени прошло с тех пор. А сколько всяких событий, особенно для вас, mon ami! – Да, в самом деле, – вздохнул я. – Вы ведь воспринимаете их в основном сердцем, а не разумом, Гастингс. Я же подхожу к ним иначе. К мадемуазель Белле, будем надеяться, суд отнесется снисходительно. Правда, Жак Рено не может жениться сразу на обеих своих возлюбленных. Тут уж ничего не поделаешь… Я же подхожу к делу профессионально. Это преступление не отнесешь к разряду разумно спланированных и четко выполненных, то есть таких, от разгадки которых детектив получает истинное удовольствие. Mise en scene, [83] разработанная Жоржем Конно, – в самом деле безукоризненна, но dénouement [84] – о нет! О ней этого никак не скажешь! В припадке гнева и ревности девушка совершает убийство – где уж тут порядок, где логика! Такой своеобразный подход к делу вызвал у меня невольную улыбку. Дверь нам отворила Франсуаза. Пуаро сказал, что должен немедленно повидать мадам Рено, и старая служанка проводила его наверх. Я же остался в гостиной. Вернулся Пуаро довольно скоро. Он был на редкость мрачен. – Vous voilà, Гастингс! Sacre tonnerre! [85] Назревает скандал! – Что вы хотите сказать? – удивился я. – Вы не поверите, Гастингс, – задумчиво проговорил Пуаро, – но от женщин никогда не знаешь, чего ждать. – А вот и Жак с мадемуазель Мартой! – воскликнул я, глядя в окно. Пуаро выскочил из дома и перехватил их у входа. – Не ходите туда. Так будет лучше. Ваша матушка очень расстроена. – Знаю, знаю, – сказал Жак Рено. – И я должен сейчас же поговорить с ней. – Нет, прошу вас. Лучше не надо. – Но мы с Мартой… – Мадемуазель лучше остаться здесь. Если вы так уж настаиваете, разумнее будет, если с вами пойду я. Голос, внезапно раздавшийся откуда-то сверху позади нас, заставил всех вздрогнуть. – Благодарю за любезность, мосье Пуаро, но я намерена объявить свою волю. Мы обернулись и застыли в изумлении. По лестнице, тяжело опираясь на руку Леони, спускалась мадам Рено. Голова ее была забинтована. Девушка со слезами уговаривала свою госпожу вернуться в постель. – Мадам погубит себя. Доктор строго-настрого запретил вам подниматься! Но мадам Рено ее не слушала. – Матушка! – закричал Жак, бросаясь к ней. Но она властным жестом отстранила его. – Я тебе не мать! Ты мне не сын! С этой минуты я отрекаюсь от тебя. – Матушка! – снова крикнул ошеломленный молодой человек. Казалось, мадам Рено дрогнула – такая нестерпимая мука звучала в голосе Жака. Пуаро протянул было руку, как бы призывая их обоих успокоиться. Но мадам Рено уже овладела собою. – На твоих руках кровь отца. Ты виновен в его смерти. Ты ослушался его, ты пренебрег им, и все из-за этой особы. Ты жестоко обошелся с той, другой девушкой, и твой отец жизнью поплатился за это! Ступай прочь из моего дома! Завтра же я приму меры, чтобы ты ни гроша не получил из отцовского наследства. Устраивай свою жизнь как сумеешь, и пусть эта особа, дочь заклятого врага твоего отца, помогает тебе. Мадам Рено повернулась и медленно, с мучительным трудом стала подниматься по лестнице. Сцена была столь неожиданна и ужасна, что мы все стояли, точно громом пораженные. Жак, который и без того едва держался на ногах, пошатнулся. Мы с Пуаро бросились к нему. – Ему совсем худо, – шепнул Пуаро, обращаясь к Марте. – Куда бы перенести его? – Разумеется, к нам, на виллу «Маргерит». Мы с матушкой станем ухаживать за ним. Бедный Жак! Мы отвезли молодого человека на виллу «Маргерит». Он рухнул в кресло в полуобморочном состоянии. Пуаро пощупал его лоб и руки. – У него жар. Столь продолжительное напряжение дает себя знать. А тут еще такой удар… Надо уложить его в постель. Мы с Гастингсом позаботимся, чтобы послали за доктором. Появившийся вскоре доктор, осмотрев больного, заверил нас, что это всего лишь результат нервного перенапряжения. Тишина и полный покой, возможно, уже завтра принесут облегчение. Но следует оберегать больного от волнений, ибо в этом случае болезнь может принять дурной оборот. Желательно, чтобы ночью кто-нибудь подежурил у его постели. |