Онлайн книга «Неотразимая»
|
— Я незаконная дочь. Лицо Харви посветлело. — А… вы имеете в виду вопрос наследования. Здесь нет никаких препятствий, наследник назван по имени. Более того, здесь не встает вопрос о майоратном наследовании. То, что вам оставил ваш отец, принадлежало ему, и только ему. И он выбрал именно вас, чтобы оставить все. — Почему? — Голос был ровный, без эмоций. — Не представляю себе. Я имею дело с фактами, а не с предположениями. В этот раз улыбка была одобрительной. — Я тоже. — А эти факты истинны. — Докажите это. — Вы сами служите доказательством. — Сходство ничего не доказывает. Разве зря считается, что у каждого из нас где-то есть свой двойник? — В вашем случае речь идет не о сходстве — скорее о повторении. У вас тот же рост, те же волосы, глаза — у вас его лицо. Но если вам нужны еще доказательства, я попросил бы вас показать левую стопу. Не отводя взгляда, она медленно высунула левую ногу из-под своего кафтана. Нога была босая, с высоким подъемом и узкой стопой. И сращенными пальцами. — Стопа Темпестов, — подтвердил Харви. — У вашего отца была такая же, точно такая же и у его сестры, они унаследовали ее от своей матери, а та — от своего отца и так далее в глубь поколений. Это безошибочное свидетельство принадлежности к роду Темпестов… — Он позволил себе чуть улыбнуться. — Теперь вы верите мне? Но нет, она еще не верила. — Вы сказали, что мой отец унаследовал такие пальцы от своей матери… как же тогда они могут быть признаком истинного Темпеста? Улыбка Харви стала шире. — Поскольку она тоже была из рода Темпестов. Из английской, старшей ветви… Леди Элинор Темпест, единственная дочь двенадцатого графа Темпеста. Поэтому вы Темпест в квадрате, если можно так выразиться… Она снова подобрала под себя ногу, что он наблюдал с сожалением. Высокий ворот кафтана закрывал ее по шею, но Харви с самого начала был уверен, что под кафтаном у нее ничего нет. Он отвел глаза от ее сосков, обозначившихся под натянувшимся, когда она усаживалась, зеленым шелком. Она выглядела совершенно невозмутимой. Но на губах ее появилась таинственная улыбка. — Все это очень странно, — заметила она. Затем поднялась так стремительно, что Харви моргнул. — Я думаю, надо выпить. — Она не спрашивала, а сообщала. — Вам виски? — Да, пожалуйста… но без льда. Сказывается шотландское происхождение, — объяснил он. — Вы ведь не американец, правда? В вашей речи слышится призвук акцента. — Я учился там в университете, но родился я на острове. Она принесла ему щедрую порцию напитка, и он с удовольствием сделал большой глоток и почувствовал, что согрелся и приободрился. У нее было налито то же самое. — Итак… — Она вернулась на свою кушетку. — Познакомившись с вашими истинными фактами, я полагаю, что все, что вы дали мне прочесть, — вымыслы. — Простите… — Причины, мистер Грэм. На все есть свои причины. Или Ричард Темпест мог совершать что-то без причины? — Ни в коем случае! У него, как всегда, должны были быть причины. — Каковы же они? Почему мне? Почему теперь? Почему все? — Не представляю себе. Он не был со мною настолько откровенен. — Но вы были его юристом? — Был. Целых тридцать лет. И он не хранил от меня тайн. Она нагнулась взять завещание со стеклянной поверхности чайного столика, стоявшего между ними. — Здесь написано, — и она быстро нашла глазами место, — «дочери Элизабет Шеридан, история которой, подробно изложенная, содержится в Приложении…». Где оно? Приложение было у Харви наготове. Она внимательно прочла, но заметила только «очень обстоятельно» самым ровным голосом. Она задумчиво приглядывалась к Харви. — Ему пришлось потрудиться. — Это правда. — Но я все еще не понимаю, почему. — И мне нечего сказать вам. Я не располагаю никакой информацией об этом. Вся она находилась в руках вашего отца. Он тоже был юристом, хотя не занимался этим профессионально. Он состоял членом Общества юристов и обладал достаточными знаниями, чтобы составить собственное завещание. Так поступают многие юристы. А это завещание может считаться образцовым. Очень ясные, точные формулировки. Я без колебаний представлю его в суд, утверждающий завещания. — Когда? — Трудно сказать. Владение очень велико и разнообразно., оценка его займет не недели, а месяцы. — Насколько он был богат? На этот раз Харви просиял в улыбке. — Вы можете поверить в Креза? — Если вы так говорите… Никакого впечатления. Харви чувствовал, что начинает злиться. Все это напоминало попытки проткнуть иголкой стеклянную стену. — Похоже, он не раскрывал своих карт, — заметила она. — Да, вы были его козырем, оставленным про запас. Она впервые рассмеялась. Смех преобразил ее лицо. — И я выиграла кучу денег! Неудивительно, подумал Харви, глядя на нее. Но сказал бесстрастно: — Иногда жизнь — игра… — И что он разыгрывал? — Не имею представления. Она еще раз задумалась. Затем неожиданно спросила: — Я полагаю, он был вполне здоров? Харви произнес неодобрительно: — Мисс Шеридан, если гениальность, как принято считать, состоит в бесконечной работоспособности, то ваш отец был истинный гений. В то время, когда он составлял завещание, он был занят приобретением нескольких весьма спорных торговых концессий. Борьба за них была жестокой, а прибыль обещала быть огромной. Он выиграл, не потеряв ни цента. Относительно человека, способного к таким действиям, можно сказать только, что он в полном — и необыкновенно ясном уме! — Понятно, — сказала она спокойно. — Почему вы противитесь? — спросил он прямо. — Почему вас так трудно убедить? Вы не хотите признать Ричарда Темпеста своим отцом? Вы не хотите принять правду, которую я рассказываю вам? — А вы бы хотели? — Он перешел в наступление: — Возможно, потому, что он оставил вас, когда вы были ребенком? Безусловно, он более чем искупил это своим поступком. Он признал вас публично, причем самым великодушным образом. Возможно, он не знал о вашем существовании долгое время, а обнаружив вас, предпринял шаги, чтобы возместить вам то, что было вами утеряно… — Слышал бы ты меня сейчас, Ричард, подумал он. — Вы хотите быть богатой? — продолжал он спрашивать. — Вы хотите быть признанной миром как единственная дочь «короля» Темпеста? |