Онлайн книга «Провокатор»
|
В сумрачном огромном кабинете, похожем на зал приемов, за дубовым столом сидели два генерала. Слабый свет абажура искажал их лица. Хозяин кабинета с брезгливостью рвал лист бумаги: — Вот таким вот образом, Мрачев. Ваша докладная о ЧП — это вопль бляди на Тверской. Их давить надо, как врагов народа… — Кого? Блядей на Тверской? — Молчать! — ударил кулаком по столу. — Приказы не выполнять?! Умолотить «Градом», «Смерчем» эту бронированную банку что, нельзя? — Нельзя, — сдержанно заметил Генерал. — Специалисты утверждают, что электромагнитная защита… — Хватит! — хищно оскалился военный начальник. — У нас на их защиту… На каждую е'гайку — свой е'болт, я сказал! Генерал Мрачев поднялся, поправил китель: — Разрешите идти? — Баба! — рявкнул хозяин кабинета. — Чтобы духу не было в моей армии. — В какой армии? — В моей, я сказал! Генерал передернул плечом, развернулся и твердым шагом пошел прочь под осуждающим взглядом бабьеобразного сановника на портрете. Надрывно голосили деревенские старушки-плакальщицы. Кто-то из молодух заметил: — Вот так у нас, бабоньки, завсегда: праздники в похороны, поминки в праздники… Прожектор Т-34 бил в бесконечное пространство планеты, и ночь казалась еще темнее. И звезды были ярче. А в плотном кругу света покоился холм свежей земли. Самодельный деревянный крест будто сиял в свете прожектора. Было красиво и торжественно на скромном маленьком деревенском кладбище. Трое прощались со своим другом и товарищем; четвертый, сидя на корточках и поправляя могильный холм, говорил: — Ничего, дед Леха, дойдем, доползем, догрызем… — Все, Алексей, достали стервецы до самого до сердца, — проговорил Минин. — Идем, Алеша, ты нас жди, — сказал Дымкин. — До встречи, Леша, — сказал Беляев. «Поживите еще, братцы, — сказал им Ухов, — и за меня тоже. И чтобы до победного…» На душе было пасмурно, как и за окном. Осень — пора перемен: небо обложило, и закрапал дождь. Убежать бы в теплые края. Да от себя не убежишь. И от своей родины, если говорить красиво и патриотично. Жаль, что у меня не работает телевизор, последняя отдушина печальной, с трудом регенерируемой души. Хотя что-то случилось! Коль звонит по телефону бывший школьный приятель, нынешний небожитель, с которым давным-давно пути-дороги разошлись, и плача сообщает, что нуждается в помощи, то это значит… — Что это все значит? — спрашивал я его, неудачника. — Меня предали, от меня все отвернулись, — плакал он. — Меня обвинили в экономическом терроризме против собственного народа. А я люблю народ. Я только выполнял приказы. За это отправляют в ссылку, да? — Куда? В Сибирь? — Не. В одну из стран Америки. Латинской. — В какую именно? — Нельзя говорить. Государственная тайна. Но я скажу: страна на букву Б! — А что, собственно, случилось? Вчера все было в полном порядке. Ты был на коне, скакал галопом по головам! — А ты ничего не знаешь? — всхлипнул несчастный. — Вся страна встала. Ничего не работает: ни заводы, ни фабрики, ни промыслы, ни транспорт, ни деревня. И никто не работает. Это провокация против верного курса перемен! Нас хотят сбить с пути… — Удивительно другое: что все работало до сих пор, — ответил я. Это, Кассир, твои школярские идеи: бездефицитный бюджет, стабилизация рубля, налоги 100 %, что там еще?.. Ты, Небритая рожа, думал, что вы весь народ поставили в интересную позу: рачком-с. Ошибся, Плохиш. Обмишурился, срань. Землю так и не отдаете в частную собственность. — Земля — это власть, — вздохнул мой телефонный собеседник. — Кто же власть добровольно отдает? — Тогда чего же ты, паразит, хочешь? — Я же говорю: все от меня отвернулись. А я виноват? Что я буду в Б. делать? — Кстати, в качестве кого тебя отправляют туда? В качестве атомной бомбы? — Не. В качестве экономического эксперта. — Это одно и то же. С чем я тебя и поздравляю. — Спасибо, — заныл он. — Но я нуждаюсь в помощи. — Я же сказал: помогу. — Ты единственный, кто… Ты тот, который… Ты… — Ладно, будущий международный террорист… Жди меня!.. На этом я с ним попрощался. Неужели все это правда? Не брежу ли я? Неужели малорослый, но с большими амбициями наследник Царя-батюшки решился реанимировать труп великой страны? Увы, труп — понятие необратимое. Хотя у нас еще и не такие веселые дела случались. Я набрал номер телефона моего друга и директора. К счастью, Классов оказался в своем привлекательном для воров дому. Я попросил три вместительных фургона. А зачем? А ты, Классман, что, ничего не знаешь? А что такое? Включи телевизор, Классольцон. Он у меня включен. И что там передают по всем программам, Классшуленберг? Что-что, детям спокойной ночи, прекрасный мультфильм: «Лебединое озеро». Сумасшедший дом. Сумасшедший мир. Сумасшедший я и родина моя. К стеклянно-освещенному домику поста ГАИ на скоростной трассе подкатил мотоцикл с коляской. На нем восседал сельский фельдшер с разночинской бородкой. Вид у него был крайне озабоченный. Два постовых сержанта курили: — О, Леня, роды принимал, что ли? — А чегось это у нас в районе рождаемость повысилась, как тебя, Леня, зафельдшерели? Гы-гы… — Господа! — набегал разночинец. — Я вам такое скажу… — Ну, говори, кого еще забрюхатил? — Товарищи, — чуть не плача вскричал фельдшер, — там танк идет на Москву! — Чего?.. А ну дыхни, коновал. Светло-туманный рассвет проклевывался сквозь оконца деревенского дома. Трое стариков после ночного постоя скоро собирались в поход. На улице тихо рокотал двигатель Т-34 — всклокоченный со сна Василий стоял у гусеничного трака, пил из ведра молоко и о чем-то серьезном говорил с молодухой-дояркой. Санька и Ванька, как родные братья, посапывали на печи. Минин тронул их теплые головушки, сказал хозяйке-старушке: — Мать к обеду обещала. — Да по мне уж хучь… Где один, тама и другий. — Спасибо, Матрена. — Дык это вам спасибочки, что есть, — перекрестила стариков. — Были ж молодые, глуповые, жизню не бережли… Бережите себя, милые дружки! заплакала. — Ничего, мы еще поживем, — пообещал Беляев. — Назло всему вражьему племени. — Дай Бог, мои родные. Дай-то Бог! У деревеньки, название которой можно было узнать из дорожного трафарета, перечеркнутого косой линией, дежурил военизированный пост: несколько грузовых автомашин, БТРы, БМП; солдатики грелись у костров. Офицеры сбились у командирского «газика», где шепелявила рация. |