Онлайн книга «Инспектор и бабочка»
|
– Не знаю. Вообще-то, я никогда не собирал паззлы… – А я думала, что инспектор полиции только то и делает, что собирает паззлы, разве нет? – Ты полагаешь? – Ну да. Если бы ты знал с самого начала, кто преступник, было бы не так интересно. Но ты ведь не знаешь. Вот и приходится искать всякие недостающие кусочки. – Улики. Это называется улики, детка. – Я знаю. Мне жутко-жутко-жутко нравится инспектор Блексэд, – Лали крепко зажмуривает глаза. – А ты нравишься еще больше. – Ты мне тоже очень нравишься, Лали. И ты могла бы стать очень хорошим полицейским инспектором… когда вырастешь. Очевидно, эта перспектива не особенно вдохновляет ангела: – Вот еще! Я могу стать инспектором прямо сейчас. Самым лучшим. – Будем реалистами, Лали. Возможно, ты самый хороший боулер и самый хороший бэтсмен… для девочки твоего возраста. Но вряд ли ты обыграешь какого-нибудь взрослого игрока. – А вот и нет. Я всегда обыгрываю Рунако! И Тембу… – Темба – мазила, – возражает Субисаррета. – Ты сама об этом говорила. И не факт, что он не подыгрывает тебе… – А как же Рунако? – парирует Лали. – Он страшно злится, когда проигрывает. Так злится, что кидается мячами в Зикомо и Зубери. Секани тоже достается, однажды Рунако так двинул его битой, что пришлось накладывать швы на затылок. Целых пять. Когда играют в поддавки – не злятся. – Может, ты и права. Но я имел в виду не твоих охранников, а профессиональных игроков. Профессионалы – совсем не то, что любители. – А ты профессионал? – В общем, да. – И ты уже нашел, что ищешь? – Пока нет. Возможно, я найду что-нибудь здесь, в Котону. Для этого я сюда и приехал. – Нет, – Лали улыбается ему безмятежной улыбкой. – Нет? – Ты приехал сюда не поэтому. А потому, что я так захотела. Когда-то Субисаррету уже посещали мысли о двойственной природе Лали. Ее разговоры почти ничем не отличаются от разговоров детей, но иногда в них всплывают двойные и тройные смыслы. Ими может нашпиговать речь только взрослый и очень неглупый человек. Человек, которому известно что-то такое, что неизвестно Субисаррете. Но сейчас двойных и тройных смыслов нет и в помине, Лали ведет себя как капризный и избалованный ребенок, абсолютно уверенный в том, что мир просто обязан вертеться вокруг нее. Восходы и закаты, приливы и отливы, сезоны дождей, перемещение ледников в Антарктике, – любое природное явление целиком и полностью зависит от нее, что уж говорить о такой малости, как человеческие поступки? Лали ведет себя как капризный и избалованный ребенок. Как кошка. Как бог. Но потакать этим проявлениям эгоцентризма Субисаррета не намерен, даже при всей нежности к Лали. – Боюсь, ты ошибаешься, детка. Я приехал сюда по делам, они связаны с расследованием. Я очень рад снова видеть тебя. Но встретились мы случайно. Я мог бы и не оказаться рядом с твоим домом… – Но ты же оказался! Вот и ответ. – Это не ответ. – Ответ! – Лали стучит по полу маленьким кулачком. – Или ты хочешь сказать, что просто гулял по городу, а потом увидел табличку на заборе и решил подойти? Табличка. Не стоит забывать о ней, о том, что на ней написано: ловушка, западня. Он появился на улице Ренуво, потому что искал улицу Ренуво. Искал дом тридцать четыре. Ему неизвестен номер дома Лали, но вряд ли сами цифры и их порядок сильно отличаются от цифр, написанных на стекле Виктором Варади. Это не случайность, нет. Но что тогда? Ловушка. Западня. – Все еще будешь спорить с очевидным? – по-взрослому спрашивает Лали. – О’кей. Ты права, — Икер морщит губы в улыбке, следя за тем, чтобы она получилась как можно шире, ведь они с Лали – друзья! А друзья желают друг другу только хорошего. Они не оставляют в беде, почему вдруг Субисаррета подумал о беде? Ее предчувствие возникло еще в коридоре, где стены выгибали свои дубовые позвоночники, а пол ходил ходуном. Когда Икер вошел в комнату ангела, предчувствие беды отступило и сошло на нет, а теперь возникло снова. Это не связано с девочкой, наоборот, Икер явственно ощущает идущую от нее теплоту и дружелюбие. Это связано с домом. Возможно, с кем-то из его обитателей. Не зря же инспектор получил (пусть и опосредованно) этот адрес из рук человека, который подозревается в убийстве. – Я всегда права, – важно заявляет Лали. – Никогда не спорь со мной. Иначе… – Иначе – «что»? – Иначе тебе может не поздоровиться, – поняв, что сказала глупость, девочка тут же спохватывается: – Это шутка. Не обращай внимания. – Постараюсь. – Это шутка. Давай поговорим про инспектора полиции. – Про Блексэда? – Про тебя. Лали достает из кармана джинсов маленький пакетик с конфетами, ошметки похожего пакетика Субисаррета видел в квартире Виктора Варади. Ну, конечно же, только похожего: на упаковке написано «Fizzy», а это – совсем не та марка, от которой портье был без ума. До сих пор Икер не знал, что ангелу тоже нравится жевательный мармелад. Но ангел – всего лишь маленькая девочка, в отличие от портье, любовь к сладостям ей простительна. – Хочешь? – спрашивает Лали, кивнув на пакетик. – Я не люблю конфеты. – А тот парень из гостиницы любил. – Да. – Ты нашел его? – Кого? – Того парня. Амади. Странный вопрос. Икер пытается вспомнить, говорил ли Лали, что ищет Виктора Варади? Вроде бы нет – разговор о портье занял не больше минуты: Виктор любит мармелад, Виктор любит кошек, у него была кошка. Все. Больше тема с портье не всплывала. – Откуда ты знаешь, что я его ищу? – Полицейский инспектор вселенной знает все! Я бы вмиг распутала твое дело. Не веришь? – Честно говоря, не очень. – Вот если бы ты мне все рассказал… – Я не могу. – Почему? Это какая-то страшная тайна? – Это – взрослая тайна, Лали. Взрослые дела, в которые детям лучше не заглядывать. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. О крикете. – Вот еще!.. – О черве Раппи – были ли еще жертвы после Ндиди и маленькой антилопы? – Вот еще! – снова повторяет Лали, скривив губы в презрительной улыбке. – Тебе ведь совсем неинтересно про Раппи, так? Тебе интересно про Мо. – С чего ты взяла? – Субисаррета чувствует себя застигнутым врасплох. – Мне это совсем неинтересно. |