Онлайн книга «Инспектор и бабочка»
|
– Лали сказала вам, что искала кошку? – женщина вскидывает бровь. – Что-то в этом роде… – Она солгала. – В смысле? – Она солгала насчет кошки. Кошки были со мной, и она знала это. Видимо, ей просто хотелось оказаться здесь. Вот она и улизнула из номера. Теперь уже реакции кошачьей богини выглядят не просто странными, а противоестественными. Как будто речь идет о походе в ближайшую кондитерскую, надо же! Они друг друга стоят – ангел и его компаньонка. Кто они, в каких отношениях состоят? Тетка и племянница? Две сестры с большой разницей в возрасте? Такой вариант тоже имеет право на существование. И снова инспектор задает совсем не тот вопрос, который хотел задать: – И часто она… лжет? – Не чаще, чем вы или я. – Она сказала мне, что с ее матерью… э-э… произошло несчастье. Тоже солгала? – Нет. Но это старая история, о которой мы предпочитаем не говорить. Упоминание о матери ангела неуловимо меняет лицо-папоротник, оно кажется Икеру припорошенным инеем, подернутым тонким ледком. И вот-вот сломается, как ломаются обледеневшие листья, распадется на бессмысленные куски, смотреть на это больно. Так и есть, Икер чувствует легкий укол в сердце. – Тогда давайте поговорим о дне сегодняшнем, если вы не возражаете. – Нет. – Как давно вы приехали сюда? – Пять дней назад. – Путешествуете по стране? – Не совсем. Брат Лали получил приглашение на джазовый фестиваль, и мы здесь, чтобы его поддержать. Как-никак это его первое выступление перед серьезной публикой. Такое событие мы пропустить не могли. – Лихо, – только и может выговорить Икер. – Вы полагаете? – Речь ведь идет о «Джаззальдии», да? – Да. Вы поклонник джаза? Поклонник – мягко сказано! Кошачья богиня имеет дело с джазовым фанатом, но распространяться об этом у Субисарреты нет никакого желания. «Джаззальдия» делает его мечтательным, излишне мягким, и это вовсе не те качества, которые положительно характеризуют инспектора полиции. А Икер выступает здесь именно в роли инспектора, ни в какой другой. – Я – поклонник правопорядка. И если на вверенной мне территории случилось что-то из ряда вон выходящее, я докопаюсь до истины. Будьте уверены. – Несомненно, – губы женщины трогает улыбка. – Итак, вы прибыли сюда пять дней назад. Примерно в это же время сюда заселился Кристиан Платт, гражданин Великобритании. – Он – тот самый человек… с которым произошло несчастье? – Его убили, так будет точнее. – Да, конечно. Убили, – без всякого выражения произносит кошачья богиня. – Но моя семья не имеет к этому никакого отношения. Мы даже не видели его… – Неужели? Администратор гостиницы сказал мне, что у вас возникли трения с покойным. Нечто вроде небольшой коммунальной склоки… – А-а… Вы имеете в виду его жалобу на Исмаэля? – Исмаэля? – Исмаэль – брат Лали. Тот самый, что получил приглашение на фестиваль. – Он ведь саксофонист, не так ли? – Да. Теперь я вспомнила. Исмаэль говорил мне, что к нему заглядывал кто-то из соседей с просьбой приглушить звучание инструмента. – И? – Просьба была выполнена. – Администратор беседовал с вами о том же? – Он беспокоился напрасно. Говорю вам: просьба была выполнена. Немедленно. Обычно мы никому не причиняем неудобств. – Мы? – Наша семья. Вот уже второй раз за последние несколько минут звучит это словосочетание: «наша семья». С братом и сестрой все более-менее понятно, но какая роль отведена самой кошачьей богине? – Я – опекун девочки, – как будто прочитав мысли Субисарреты, заявляет женщина. – Вот уже пять лет, с тех пор как погибли ее родители. – А кошки? – Когда я говорю о семье, я имею в виду и кошек. – Вы всегда путешествуете с ними? – Дети очень привязаны к этим существам, так что приходится мириться с некоторыми трудностями при переездах. Но в большинстве гостиниц нам обычно идут навстречу. Стоит ли приплюсовать сюда перелеты, передвижение по железной дороге, морские прогулки на паромах повышенной комфортности? Детские привязанности, должно быть, стоят недешево, да и для домашних животных любое путешествие может обернуться стрессом. Если это… не какие-нибудь особенные кошки! Но присмотреться к кошкам до сих пор не удалось: как ни старался бы Субисаррета – сфокусироваться на четвероногих созданиях не получается, виден лишь общий абрис, да и тот – довольно размыт. – Вернемся к Кристиану Платту. Значит, вы не сталкивались с ним все это время? Ни в коридоре, ни в холле? – Определенно, нет. – А… дети? – Исмаэль разговаривал с ним, если это тот самый человек, которому так мешал саксофон. – Это – тот самый человек. – Тогда вам лучше обратиться с вопросами к Исмаэлю. Когда он вернется. – Его нет в гостинице? – Все его время посвящено фестивалю, как вы понимаете. В гостинице он почти не появляется. Уходит ранним утром и возвращается, только чтобы переночевать. – Как рано он уходит? – Ему двадцать один, и он – вполне самостоятельный юноша. Так что за его передвижениями я не слежу. – А девочка? Судя по всему, за ней вы тоже не особенно следите… – Трудно уследить за ребенком, который считает себя взрослым. Но я стараюсь. Видите ли… Лали не совсем обычная девочка… – Я это уже понял. Ее родители были испанцами? – С чего вы взяли? – Она разговаривала со мной без всякого акцента. – Без всякого акцента она говорит еще на нескольких языках. И ее родители не были испанцами. Это имеет какое-то отношение к произошедшему здесь? – Если девочка говорит еще и по-английски… К тому же, как я заметил… она довольно непоседлива… Не исключено, что она общалась и с Кристианом Платтом. – Вы хотите допросить и ее? – Я бы хотел побеседовать с ней. – У вас уже была возможность побеседовать с ней, не так ли? – Мы перекинулись парой слов о пропавшей кошке, не более того. Я хотел бы поговорить… э-э… более предметно. – Я могу присутствовать при разговоре? – Лучше будет, если беседа произойдет с глазу на глаз. – Ей всего лишь восемь лет, инспектор. – Послушайте… Вы сами сказали, что она солгала насчет кошки. Что ей просто хотелось оказаться здесь. Почему? |