Онлайн книга «Инспектор и бабочка»
|
– Э-э… Видеть другое в метафизическом смысле? – И в метафизическом тоже. И в прикладном. Я уже говорил вам о некоторых обрядах в культе бвити. – Что-то такое было. – Одним из главных является обряд инициации. Он сопровождается приемом ибоги и, как следствие, погружением в глубокий транс… – Я помню. Общение с мертвыми. Ушедшие родственники, далекие предки и все такое. – И все такое, включая самые разные божества, – Энеко на том конце провода иронически хмыкнул. – Так вот, пройдя обряд инициации, мужчина бабонго, исповедующий культ бвити, становится баанзи. А это и есть тот, кто видел другое. – Ясно. Скажите, Энеко, нет ли у… баанзи специфических отметок на теле? – Вы имеете в виду татуировки и шрамирование? Кажется, вы обещали мне выслать кое-какие фотографии… – Скину прямо сейчас. * * * …Субисаррета приехал в Пасахес около четырех. Еще минут пятнадцать ушло на то, чтобы найти нужный причал (идиот-охранник у центральных ворот толком не смог объяснить инспектору, где именно находятся сейчас сотрудники дорожной полиции). Лишь в начале пятого Субисаррета запарковался метрах в двадцати от одиноко стоящего на причале «форда». Ну, здравствуй, «Thunderbird», вот мы и встретились. Конечно, встреча с самим Виктором порадовала бы Субисаррету несравненно больше, но, как выражается не чуждый соленого словца Иерай Арзак, «на бесптичье и жопа соловей». Администратор Аингеру отзывался о «форде» Виктора в самых нелестных выражениях, называл его «дурой» и «развалюхой». Цыганский засранец из Ируна придерживался того же мнения, но Икеру машина чрезвычайно понравилась. Не понравилось ему лишь ощущение, что этот «форд» он видел не единожды и мог с закрытыми глазами воспроизвести любую из линий его корпуса. Впрочем, этому имелось объяснение: окно в квартире Варади с видом на стоянку. В окне шел дождь, и «форд» упрямо мок под этим дождем, не желая убираться – то ли из кадра, то ли из воображения Субисарреты. Единственным отличием был цвет. Там, в черно-белом окне, «форд» представлялся инспектору темным, в то время как истинный его цвет оказался красным. Об этом Икер тоже узнал от Аингеру, а теперь увидел воочию. Еще одно отличие заключалось в парусине «Thunderbird’а»: в Ируне инспектор наблюдал за машиной с закрытым верхом, но в реальности парусина оказалась опущенной, и перед Субисарретой стоял самый настоящий кабриолет. С причала, где стоял «Thunderbird», хорошо просматривался порт, доки, судовые краны и другие причалы с судами. Этот же, находящийся в стороне от остальных, был пуст. В машине дорожной полиции инспектор обнаружил троих: двух молодых парней в сине-желтой форме «policia trafico» и одного штатского – хмурого, плохо выбритого и явно не выспавшегося человека лет сорока. – Эуфемио Дельгадо, – представился небритый. – Сотрудник администрации порта. – Не лучшее время для знакомства, да? – Да уж. Может, объясните мне, что происходит? – Может, объясните мне, как «форд» оказался на закрытой территории порта? А уже потом я отвечу на все ваши вопросы, – парировал инспектор. – Э-э… Не то чтобы он был закрыт, этот причал. Вообще-то, большие грузовые суда здесь не швартуются – слишком мелко. Его арендует местный яхт-клуб… Яхт-клуб, вот оно что! Яхт-клуб уже всплывал в недавнем разговоре с норной собакой Микелем, и разговор касался Виктора Варади, его работы официантом в одном из яхт-клубов. Не факт, что клуб был пасахесский, но от обилия яхт в этом деле уже начинает рябить в глазах. – То есть подъехать сюда можно не только со стороны центрального входа? – Со стороны яхт-клуба тоже. Но там есть своя парковка… – Очевидно, тамошняя парковка владельцу «форда» не понравилась. – Он мог просто кого-то ожидать на причале, – возразил Эуфемио Дельгадо. – И ждет до сих пор? Какие яхты сюда заходят? – Самые разные. Но стоянка ограничена сутками, так гласят правила. У клуба есть и свои причалы, яхты и катера стоят там годами, согласно договору аренды. А здесь лишь временная стоянка, она не слишком удобна. – Не слишком удобна? – В порту довольно интенсивное движение, и это – грузовой порт со всеми вытекающими. Владельцы дорогих яхт предпочитают пейзаж поспокойнее. Более приятный глазу. – Ясно. А можно ли узнать, какие яхты швартовались здесь в последние сутки-двое? – Теоретически это возможно… – Теоретически? Разве для швартовки не требуется разрешение портовых служб? – Причал арендует яхт-клуб, я уже говорил. Они используют уведомительный порядок, и вам имеет смысл связаться с ними. – Так мы и поступим. – Я больше не нужен вам, инспектор? – Вам все же лучше на некоторое время остаться… Разговаривая с Эуфемио, Субисаррета вот уже несколько минут держал в поле зрения Микеля, появившегося в самый разгар беседы с представителем администрации. Микель был все в тех же клоунских трусах, что и накануне вечером: не самая подходящая одежда для полицейского. Не самая подходящая одежда для начала пятого утра в порту. От воды тянуло ощутимой прохладой, Микель морщился и то и дело похлопывал себя по коленям и ляжкам, чтобы согреться. – Переодеться не догадался? – подойдя к помощнику, спросил Субисаррета. – Некогда было. С нашей работой лишний раз отлить не успеваешь, а вы говорите «переодеться». Интересы дела прежде всего. – И что же такого интересного ты успел нарыть? – Сначала о нашем царе горы, – Микель достал из-за пазухи блокнот. – Зовут его Костас Цабропулос, я уже говорил вам. Остановился в отеле «Мария Кристина», что характеризует его как человека небедного… – Да уж. – Он русский, в Сан-Себастьян приехал двадцать первого июля, номер для него был забронирован по Интернету три недели назад. Я запросил о нем данные, но пока ничего не поступало. Жду новостей в самое ближайшее время. «Бармен из “Папагайос” – хороший психолог», – подумал Субисаррета, он первый высказал предположение, что обладатель часов «Улисс Нардин» остановился в «Марии Кристине», одной из самых дорогих гостиниц Сан-Себастьяна. Вещи из багажа Кристиана Платта (все, кроме идиотской пижамы) тоже соответствовали пятизвездочному уровню, но Кристиан предпочел гораздо более бюджетный отель. Кристиан и Улисс могли договориться о встрече по телефону или по электронной почте, но предпочли гораздо более громоздкий способ с привлечением купюры и болтливой горничной. Почему? Вряд ли на этот вопрос ответит Микель или кто-либо другой, за исключением непосредственных участников так и не состоявшегося полушпионского контакта. Но один из них – мертв, а к другому нужно еще подобраться поближе. |