Книга Человек в витрине, страница 39 – Хьелль Ола Даль

Гунарстранна поднес чашку к губам.

— Позавчера вы виделись с братьями… Мне сказали, что вы встретились в квартире вашего брата Арвида. — Он отпил кофе и поставил чашку на стол.

— Да, и встреча оказалась совсем нерадостной. Подумать только, расстаться на такой ноте…

— На какой ноте?

— Мы немного повздорили, и Рейдар ужасно разволновался. Очень жаль… что мы не сумели договориться до того, как он умер.

— Повздорили?

— Одна супружеская пара… их зовут Иселин и Херманн… так вот, они выразили желание купить наш магазин. По-моему, это просто замечательно. То есть мы… все трое, не молодеем, и приятно было бы на старости лет получить кругленькую сумму и больше не думать о делах.

— Вы не сошлись в цене?

Есперсен с серьезным видом кивнул.

— Рейдару не хотелось продавать магазин.

— Почему?

— Понятия не имею.

— Он передумал в последний момент или с самого начала был против продажи?

— Рейдар давно знал о наших планах, но открыто против не высказывался, он только тянул время. Именно поэтому мы и решили встретиться с покупателями и обо всем договориться.

— По вашим словам, вы не знаете, почему он вдруг отказался от сделки. Может быть, он действовал в интересах сына? Карстен, кажется, много лет работает в магазине?

Есперсен склонил голову набок и задумался.

— Конечно, может быть и так… — пробормотал он. — Хотя лично я в такое не верю. Почему? Не знаю. Видите ли, Рейдар часто бывал непредсказуемым. Он… — Есперсен снова покачал головой. — Жаль, что вы не были знакомы с Рейдаром. Тогда вы бы поняли, почему я сомневаюсь. — Эммануэль, тяжело дыша, прикрутил звук.

Хозяин и гость переглянулись. Есперсен наклонился вперед.

— На Карстена Рейдару было наплевать, — заявил он. — Рейдар… — Он наклонился еще больше, словно создавая доверительную обстановку.

Гунарстранна последовал его примеру.

— Рейдар был очень старомодным, — сказал Есперсен. — Вы понимаете, о чем я?

Гунарстранна ничего не ответил.

— Во время войны Рейдар занимался такими вещами, о которых трудно даже рассказывать… Рейдара нельзя было назвать особенно мягкосердечным. И с Карстеном он обходился довольно жестко. Кстати, это заметно. Парень почти все время подавлен и дрожит, как щенок в грозу. Сейчас-то, конечно, он вырос и удачно женился. Сюзанна неплохо зарабатывает — она старший бухгалтер. Ну а Рейдар… он никогда не заботился об интересах Карстена. Кстати, самого Карстена магазин особо не волновал. Он работал там много лет не из любви к искусству, а потому, что боялся отца. На самом деле у него совсем другие интересы в жизни. Карстен всю жизнь мечтал зарабатывать литературным трудом.

Есперсен выпрямился и затянулся.

— Ну и как, добился он успеха?

— В чем?

— В журналистике.

— Не знаю… Он писал статьи на разные темы. Если писал о том, в чем он разбирается, выходило даже занятно. Помню, он сочинил несколько материалов о лондонском аукционе «Сотби»… Интересно было почитать о драгоценностях королевы-матери. Уже не помню, где напечатали его статью. Кажется, в «Афтенпостен».

— Да что вы говорите!

— Да, но статья вышла уже довольно давно. В основном он переводит комиксы. — Есперсен ухмыльнулся, не вынимая изо рта сигариллы. — «Брось пушку, злодей! Бах! Трах!»

Последний возглас оказался слишком громким для Есперсена. Лицо у него побагровело, и он зашелся в приступе кашля.

Гунарстранна вежливо ждал.

— У меня то же самое, — сочувственно проговорил он, когда старик немного успокоился. — Наверное, все из-за курения.

— Да, возможно, — согласился Есперсен. — Правда, когда тебе за семьдесят, бросать уже нет смысла! Я перестал затягиваться, зато перешел на крепкие сигариллы.

— Хм… а я еще затягиваюсь, — ответил инспектор.

— Да и я иногда жульничаю.

— Вернемся к Карстену, — сказал Гунарстранна. — Не могли он расценивать продажу магазина как угрозу для себя? Я имею в виду — ведь он много лет посвятил магазину, а вы лишали его дела всей жизни…

Есперсен удивленно нахмурился, чтобы показать, что читает мысли полицейского, разгадал его методику. Потом он снова покачал головой.

— Нет, я так не считаю. По-моему, он видел в продаже магазина… своего рода освобождение.

— А вы? — осведомился инспектор.

— Я?!

— Наверное, вы расстроились из-за того, что сделка вылетела в трубу.

Есперсен кивнул и осторожно ответил:

— Ну да, расстроился… но не настолько.

— Что вы хотите этим сказать?

— Не настолько я расстроился, чтобы из-за магазина обижать брата.

Гунарстранна кивнул, словно самому себе, и огляделся по сторонам. Над черным старомодным пианино фирмы «Брюкнер» висела картина в раме — летний пейзаж. Луг с ромашкой посередине. На противоположной стене висел еще один пейзаж, морской. В волнах барахталась лодка; она отставала на полкорпуса от парохода, спешащего к берегу.

— Какие у вас были отношения с братом? — спросил он.

— Близкие и вместе с тем далекие, — хрипло ответил Эммануэль Есперсен, водя сигариллой в пепельнице, чтобы стряхнуть пепел. — У всех нас были семьи, но мы регулярно виделись. «Близкие и вместе с тем далекие» — вполне точное описание.

— Значит, вы договорились встретиться в квартире вашего третьего брата, Арвида?

— Да. Мы пригласили и покупателей. Они произвели на нас хорошее впечатление. Отлично разбираются в антиквариате, особенно жена, знаете ли… Нам с Арвидом уже казалось, что дело на мази, и тут появляется Рейдар… Как только я увидел его лицо, я сразу понял, что ничего хорошего от него ждать не приходится. Он был в ужасном настроении.

— Он удивился?

— Что вы имеете в виду?

— Удивился ли он тому, что… вы пригласили к Арвиду и покупателей? Разве он не участвовал в предварительных переговорах?

— Видите ли, он знал в общих чертах о том, что мы хотим продать магазин, но на самом деле сделку затеял Арвид. — Есперсен задумался, подыскивая нужные слова. — Он был движущей силой.

— Движущей силой?

— Да, он вел предварительные переговоры.

— Значит, ваш брат Рейдар остался в стороне от подготовительной работы?

Есперсен покачал головой:

— Нет, так нельзя сказать. Просто мы с Рейдаром поручили Арвиду провести всю подготовительную работу.

— Значит, Рейдар был не против продажи?

— Нет, и вот что самое странное! По-моему, в тот день с ним что-то случилось. Его что-то расстроило, у него испортилось настроение, и он уперся.