Онлайн книга «Красный вереск»
|
— Поняли, что они тут не в кассу, — довольно сказал Олег. — Ну уж нет, без базара, я вас не отпущу… Крах! Бежавший первым дёрнулся и, ткнувшись головой в стену, рухнул на землю. Олег выстрелил в последнего — тот, раскинув руки, повалился тоже. Но остальные, похоже, засекли, откуда стреляют. — Стерегись! — прокричал Богдан. Струя радужного пламени — высокотемпературной плазмы — врезалась в развалины немного в стороне, резко запахло испаряющимся камнем. Вторая струя ударила ближе, но Богдан ответил очередью, пробив висящий за плечами одного из хобайнов накопитель — и часть улицы утонула в нестерпимой яркости вспышке. Мальчишки выскочили, из развалин на параллельную улицу, где горящая машина, словно раненый зверь, ворочалась среди руин. Очевидно, погиб экипаж, а управление заклинило. Неподалеку кучей лежали восемь или десять лесовиков. Олег приложился и. выстрелом из подствольника разул машину на вторую гусеницу. Потом, подбежав к корме замершего чудовища, постучал прикладом в бронедверцу: — Есть кто живой? Выходи, болезные, по счету три не выйдете — сожжем в Попенгаген! Раз!.. Дверца распахнулась, наружу вылетели две автоматических винтовки, показались двое стрелков. Один из них бормотал: — Не стреляйте, не стреляйте… Второй вылез неловко, уже держа руки поднятыми. Олег схватил его за шиворот, бросил к стене: — Давай, скотина! Богдан пнул первого в бедро, потом — ниже пояса, крикнул: — По-внутри — кидай стволы! Из машины вылетели еще несколько винтовок, один за другим вылезли четверо стрелков. Мальчишка-лесовик, уже заглянувший в башню, доложил: — Тут мертвые… Эй, ты! — он ткнул одного из стрелков в спину, — Снимай куртку, живо! — Сейчас, сейчас… — заторопился тот. — Вы только не стреляйте, не стреляйте… — Хорошая куртка. Барахло у вас хорошее. А сами вы — хорошее барахло, — скаламбурил мальчишка, влезая в куртку. Солдат кивал и улыбался, словно паренек говорил на иностранном языке, и стрелок боялся его обидеть, сказав что-то не то в ответ. Олег с отвращением смотрел на пленных, которым их ужас не давал даже стоять прямо, они гнулись, приседали, корчились, словно нестерпимо хотели в туалет. Славяне, такие же славяне, как горцы, той же крови, почти с тем же языком… Как изуродовали их душу надменные и всесильные господа со звезд — не оставив ни гордости, ни веры, ни чести — только простейшие животные инстинкты, над которыми доминирует главный — страх за свою бесценную жизнь. — Отойди, — потребовал Олег, двинув стволом автомата. Мальчишка послушно отошел. — Лицом к стене, быстро! — крикнул Олег. — Быстро! — никто не повернулся, стрелки обезумевшим, глазами смотрели на автомат. Олег прошил их одной очередью. Четверо упали сразу, один — попятился к стене и сполз наземь по ней. Шестой удержался на ногах, но Богдан, подойдя к нему, вложил в ухо ствол «вальтера» и, сказав "бам!", нажал спуск. — Тебя как зовут? — спросил Олег у спокойно наблюдавшего за этим мальчишки. Тот вдруг засмеялся: — Не узнали?! Нет, честно не узнали?! — Не-е… — удивился Богдан. А Олег, всмотревшись в лицо лесовика, сказал уверенно, удивляясь, как он не сообразил раньше: — Володька! Вот черт! Ну, Богдан-то тебя не узнал, он тебя и не видел, но я, я-то! Жив?! Молодчина! А про себя подумал, что здорово изменился их проводник… ИНТЕРЛЮДИЯ: "ЛЕГЕНДА" Среда связок в горле комом теснится крик. Но настала пора, и тут уж кричи не кричи. Лишь потом кто-то долго не сможет забыть, Как, шатаясь, бойцы о траву вытирали мечи. И как хлопало крыльями черное племя ворон, Как смеялось небо — а потом прикусило язык. И дрожала рука у того, кто остался жив, И внезапно в вечность вдруг превратился миг И горел погребальным костром закат, И волками смотрели звёзды из облаков, Как, раскинув руки, лежали ушедшие в ночь, И как спали вповалку живые, не видя снов. А жизнь — только слово. Есть лишь любовь и есть смерть. Эй, а кто будет петь, если все будут спать? Смерть стоит того, чтобы жить, А любовь стоит того, чтобы ждать. (Стихи В.Цоя.) * * * — У нас убит один, у Бодрого… — У Святослава. — Да, у Святослава — трое. То будет живых семнадцать и шестнадцать… У Стахора осталось одинадесять, у Хассе… — Хассе убит вечор, в его место Джефри Рендалл… — Так… у Джефри — четырнадесять, у Люгоды — двенадесять… Счетных семьдесят человек, — Гоймир потер переносицу. — Хвала Дажьбогу, думал я — станет мене живых-то… Йерикка, до сих пор не считавший, хмыкнул: — Йой, зато из девятисот почти лесовиков цело дай бог две с половиной сотни, да и те все… — он махнул рукой. Они сидели в комнатке, образованной рухнувшим на две уцелевшие стены полом чердака. Пахло дерьмом, мокрой землей, гарью и кровью. Вот уже как семь часов противник не давал о себе знать, только постреливал. Уцелевшие хобайны стянулись к центру веси и окопались в развалинах. Горные стрелки сидели на окраине. Основные силы обороняющихся сосредоточилась у "больницы". — Патронов хватает, — сообщил Резан, — а вот гранат — что ручных, что тромблонов, что выстрелов к гранатометам — тех не стало считай. — Прорываться станем, — вздохнул Гоймир, — князей, воевод, да бойров прежде на вече сведем… Вольг-то где? Едва он это спросил, как Олег спрыгнул сверху, устоял на ногах и засмеялся. Богдан и Володька уселись на краю стены, свесив ноги. — Гони своих оружничих, — мотнул головой Гоймир. Олег щелкнул пальцами — младшие мальчишки переглянулись, хихикнули и исчезли. Олег посмотрел им вслед и начал деловито: — В общем, так. В сторону гор можно рвать, особенно если мы врежем в одну сторону, а женщины с детьми пойдут туда. Гостимир рацию слушал — подошли Горд и Вийдан, и еще кто-то. Они встретят и прикроют. Горда я видел сам. Он все так же воняет рыбой. — Не шутковать можешь? — покривился Гоймир. — Могу, — согласился Олег. — Вопрос в том, кто будет тем идиотом, который останется прикрывать? Лично я не намерен никому уступать этой чести. — Позитивная оценка своих умственных способностей, — согласился Йерикка. — Так что, — Гоймир кивнул, — мы и станем. Семьдесят бойцов с ручками хватит. А как уйдут люди, так и мы пойдем. Кто куда. Собираем наших-то. Говорить станем… |