Онлайн книга «Красный вереск»
|
Кажется, он стоял так долго. Пел свою унылую песенку шуршащий на прогалинах дождь. Олег начал дремать — хорошо, что не уснул вообще, потому что от звука, который издал Йерикка, вполне можно было отдать во сне концы. — Й-АХ-ХХХХХ!!! — ухнул Йерикка и так ударил в землю правой ногой, что Олегу, подскочившему на месте, почудилось — под ногой откликнулось, словно стоял Йерикка на барабане. Удар повторился. Гулко топая, то нагибаясь к са мой земле так, что казалось — он ползет по ней, то выпрямляясь, словно клинок меча, Йерикка необыкновенно быстро закружился меж трех дубов, и его плащ летел вокруг, не позволяя Олегу — как тот ни напрягал зрение! — различить друга. Волосы встали дыбом не только на голове — по всей коже Олега. Ему показалось… да нет, не показалось, правда! — что Йерикка меняется, да, МЕНЯЕТСЯ, и кружит между деревьями уже что-то другое…Тихо и слаженно запели ветви в кронах деревьев, качаясь и переплетаясь, словно захваченные танцем у их корней… Открыв рот от удивления и страха, Олег услышал голос Йерикки — он то ли пел, то ли завывал ритмично: Йохх, ты, сила нездешняя, Сила древняя, кромешная! Да нелюдь болотная, Да нелюдь лесная, Да нелюдь водяная! Да все, сколько есть вас в лесу, Да все, сколько есть вас здесь! Вы, мавки, русалки да лешие, Водяные, болотники, водяницы, Вы подите-тко скоро по лесу, Вы подите-тко скоро по округе, Вы прознайте про то, что спытать хочу, Вы ответьте на спрос, что спросить хочу, Вы придите ко мне, как узнаете, Как ответ для меня спытаете! А и крепкое слово мое, А и крепкое заклятье мое, А кто доброй волей помочь не хошь, Тот мне в деле моем и не надобен! Слушайте, нелюди! Делайте, нелюди! Страшно, перекатисто ухнуло эхо в ближнем логу, пошло, покатилось куда-то в лесные глубины по овражкам и яругам, заметалось от дерева к дереву… Йерикка замер на одном месте — вновь неподвижно, как каменный. А лес не утих. Наоборот — все грозней и слаженней шумели, качаясь, деревья — уже не верхушками шумели, а всей массой раскачивались, гнулись, едва не до земли, сбрасывая с треском сухие сучья, заставляя бешено и непонимающе метаться сорвавшихся в неурочный час с гнезд птиц. Заполошный их грай пугал, будто птицы с высоты видели что-то приближающееся и страшное — ещё незаметное для людей, замерших на дне бушующего лесного океана. А в шуме общем начал формироваться шум отдельный… Словно кто-то шел по лесу, как по траве, раздвигая руками столетние сосны на уровне своей груди — так идет человек заливным лугом. Лесные силы откликнулись на зов Йерикки. Олег так и не понял, что это было, откуда пришло и куда ушло. Просто фигуру Йерикки на какое-то время закрыла черная непроглядная тень, не имевшая формы и возвышавшаяся над самыми высокими соснами. Потом тень отхлынула — никуда конкретно, растаяла, то ли в воздухе растворилась, то ли всосалась в землю — и Олег увидел Йерикку, стоящего на прежнем месте. Своим обычным голосом рыжий горец окликнул друга: — Ты чего там прилип? Иди сюда. — Не-е… — протянул Олег и не узнал собственного голоса. — Ну тебя нафик, не пойду, — и честно признался: — Я тебя боюсь до поноса. — Хватит валять дурака, — беззлобно заметил Йерикка. — Идем в Панково. — Ку-уда?! — Олег поднялся. — Головешки считать?! — Слушай, — повернулся к нему Йерикка. — Помнишь, я говорил, что отбить Гоймира мы не сможем? И сейчас повторю. А вот сделать так, чтобы его нам ОТДАЛИ — мы сможем. По крайней мере, я на это надеюсь… Если я правильно оценил Чубатова. — Ты же его никогда не видел, — напомнил Олег удивленно. — Не обязательно видеть человека, чтобы определить, каков он. Так вот, Чубатов такой же ненормальный, как и мы. Для него сейчас нас одолеть — дело чести. Но в то же время я готов руку отдать, что мы ему интересны. — Не понял, — признался Олег. — Мы — интересны?! Да он нас на гамбургеры пустить готов! — Именно, именно, — глаза Йерикки блестели, как глаза сумасшедшего. — Думаешь, он не убил Гоймира потому, что хочет поиздеваться? Нет, и поэтому тоже, конечно. Но Гоймир ему интересен. И мы. Кроме того, ему тошно на этой войне, он наверняка хороший офицер. Я хочу с ним встретиться и поговорить. А в Панково мы идем, потому что там стоит отряд хангаров. — Ничего не понял, кроме того, что ты спятил, — убеждённо сказал Олег, — Ну пошли. — Ты меня перестал бояться? — поинтересовался Йерикка, протягивая руку за пулеметом. — Такой план мог родить только ты, — пожал плечами Олег. Йерикка засмеялся: — Думай, он не убьет нас сразу, а там что-нибудь придумаем. Знаешь, я терпеть не могу пресных блтюд. — Ты же не любишь воевать? — подколол Олег. — Не люблю, — подтвердил Йерикка. — Но вот острые ощущения, грешен, не разучился любить даже после всего, что было. Помнишь, я тебе читал этого, как его… Макар… Макаровича, что ли? — Макаревича? — переспросил Олег. — Помню, а что? — А то, что я у него и такие строчки помню: — В бурю лишь крепче руки, И парус поможет, и киль… Гораздо трудней не свихнуться со скуки И выдержать полный штиль! Слегка удивленно Олег смотрел на своего друга. — Похоже, у тебя второе дыхание открылось, — заметил он. — Теперь ты веришь, что мы сможем победить? — Многие люди оказались лучше, чем я о них думал, — загадочно отозвался Йерикка. Олег засмеялся и хлопнул его по плечу: — Идём… — и, помявшись, попросил: — А ты не почитаешь еще стихи? Просто любые? Йерикка посмотрел понимающе. Кивнул. Подумал несколько секунд… Знаешь ли ты, что Земля — Это тоже звезда? Представь — Где-то далеко-далеко Кто-то глядит в небосвод, Где средь флотилий звезд Тихо Земля плывет, И говорит: "Взгляни! Как ярко сегодня светит Земля? Переливается вся, Словно из хрусталя! Как там, наверно, светлы Реки, холмы и леса! Как там сверкает роса! Как там мерцают стволы! Как там на узкие листья ракит Вечер сиянье льет, |