Онлайн книга «Щелкни пальцем только раз»
|
– Эль Греко, – пробормотала она. – Прошу прощения? – Это неважно. – Она снова оглядела комнату. – А где она? Я хочу сказать, миссис Ланкастер? – Она... она отдыхает... в соседней комнате. – Понятно. – Однако Таппенс была не совсем уверена в том, что понимает хотя бы что-нибудь. Потом все прояснится. А теперь она могла освоить только одну мысль зараз. – Сэр Филипп. – Она произнесла его имя медленно и с сомнением. – Это правильно? – Да. А почему вы вспомнили Эль Греко? – Страдание. – Прошу прощения? – Картина... в Толедо... Или в «Прадо»... Я подумала... Это было давно-давно... Нет, не так уж давно. – Подумав немного, она сделала открытие. – Вчера вечером. У викария были гости... – Вы делаете успехи, – ободряюще проговорил он. Почему-то казалось так естественно сидеть здесь, в этой комнате, где пол был усыпан битым стеклом, и разговаривать с этим человеком, у которого было измученное, страдальческое лицо... – Я сделала ошибку... там, в «Солнечных горах». Я ошиблась в ней... Мне стало страшно... волна страха... Но я не поняла, я боялась не ее, я боялась за нее... Я думала, что с ней должно что-то случиться... Я хотела защитить ее... спасти... я... – Она нерешительно посмотрела на него. – Вы понимаете? Или это звучит глупо? – Никто не понимает вас лучше, чем я, никто в целом свете. – Но кто же? Кто она? Я имею в виду миссис Ланкастер, или миссис Йорк... Все это нереально, взято с куста... роза... Так кто же она на самом деле? Филипп Старк резко проговорил: Кто она сама? На самом деле? Настоящая, не знающая лжи? Кто она, отмеченная Богом, с божественной печатью на челе? — Вы когда-нибудь читали «Пер Гюнта», миссис Бересфорд? Он подошел к окну, постоял там с минуту, глядя в сад, затем резко обернулся: – Она была моей женой, помоги мне Бог. – Вашей женой? Но ведь она умерла. Табличка в церкви... – Она умерла за границей, это я распустил такой слух и поместил мемориальную табличку в церкви в память о ней. Люди обычно стесняются задавать вопросы скорбящему вдовцу. К тому же я уехал из этих мест. – Некоторые говорили, что это она вас бросила. – Это меня устраивало. – Вы ее увезли, когда узнали... узнали про детей? – Так, значит, вы знаете про детей... – Она мне рассказала... Это... это невероятно. – Почти все время она была вполне нормальным человеком – никто бы никогда не догадался. Но полиция начала подозревать... Мне пришлось принимать меры... Я должен был ее защитить... Спасти... Вы понимаете?.. Можно ли это понять, хоть в какой-то степени? – Да, я все понимаю. – Она была... так хороша когда-то... – Голос его задрожал. – Вы видите ее... здесь. – Он показал на портрет на стене. – Уотерлили. Она была отчаянная девица – всегда и во всем. Ее мать – последняя представительница рода Уоррендеров... Старинная фамилия... Там было множество внутрисемейных браков... Ее звали Элен Уоррендер... Она сбежала из дому и попала в дурную компанию, связалась с преступником. Дочь ее пошла на сцену, училась танцевать... Уотерлили была ее лучшей ролью... Потом она оказалась в банде... просто ей было интересно, только все быстро надоедало. Выйдя за меня замуж, она от всего этого отошла. Хотела спокойной жизни, иметь семью, детей. Я был богат... Я мог дать ей все, чего она хотела. Но у нас не было детей. Мы оба об этом горевали. У нее появилась мания вины... Возможно, она всегда была несколько неуравновешенна... Я этого не знаю... Она была... – Он в отчаянии развел руками. – Я любил ее... Я всегда ее любил... независимо от того, что с ней происходило, что она делала... Я хотел ее защитить, чтобы она была в безопасности... не в тюрьме, осужденная на пожизненное заключение... чтобы не томилась бесконечно в неволе. И мы обеспечивали ей безопасность... долгие-долгие годы. – Мы? – Нелли... Моя драгоценная преданная Нелли Блай. Моя дорогая Нелли Блай. Удивительная женщина. Это она все придумала и организовала. Дома для престарелых со всей возможной роскошью и удобствами. И никаких соблазнов... никаких детей вокруг. Самое главное – изолировать ее от детей. Казалось, все было хорошо... Эти дома были в отдаленных местах – Камберленд, Северный Уэльс... там ее не должны были узнать. Так, по крайней мере, мы думали. Моими делами занимался мистер Экклз, весьма умный и ловкий юрист. Гонорары его были чрезвычайно высоки, но я полностью ему доверял. – Это был шантаж? – высказала предположение Таппенс. – Мне это в голову не приходило. Он был моим другом, моим советчиком... – Кто пририсовал лодку на картине – лодку, которая называлась «Уотерлили»? – Я. Чтобы доставить ей удовольствие. Она вспоминала свой успех на сцене. Это была одна из картин Боскоуэна. Ей она понравилась. И вдруг однажды она написала на мосту имя умершего ребенка... И тогда, чтобы его не было видно, я нарисовал лодку с названием «Уотерлили». Дверь в стене распахнулась, и в комнату вошла добрая ведьма. Она посмотрела на Таппенс, а потом на Филиппа Старка. – Все в порядке? – спросила она будничным тоном. – Да, – ответила Таппенс. Взглянув на добрую ведьму, она, к радости своей, поняла, что не будет никаких драматических сцен. – Ваш муж внизу, он ожидает вас в машине. Я сказала, что провожу вас к нему, если вы хотите прямо сейчас уехать. – Именно этого я и хочу. – Таппенс посмотрела в сторону двери, ведущей в спальню. – Она там? – Да, – ответил Филипп Старк. Миссис Перри прошла в спальню и сразу же вышла оттуда снова. – Я вижу... – Она вопросительно посмотрела на него. – Она предложила миссис Бересфорд стакан молока, а миссис Бересфорд не стала его пить. – И тогда, как я полагаю, она выпила его сама? Он ответил не сразу: – Да. – Я пришлю сюда доктора Мортимера, – сказала миссис Перри. Она подошла к Таппенс, чтобы помочь ей подняться, но та встала сама, без посторонней помощи. |