Онлайн книга «Ведьмак»
|
– И что конкретно его интересует? – спросил я, неизвестно отчего начиная волноваться. – Говорю же тебе, сущие пустяки. Он хочет узнать, где точно жил монах. – Что значит – где? Ты же сам мне говорил, что у Киндея. – Правильно говорил. Только снимал он угол не в самой избе, а в овине, что на заднем дворе когда-то стоял. Добротный овин, старой постройки. Грят, он был там еще до прихода Киндея. – То есть, ты хочешь сказать, что Киндей построил избу не на пустыре? – Ну. – И что на этом месте находилось? – Говорю же тебе – овин. Добротный, большой, на фундаменте, сложенном из дикого камня. Такие у нас не строили. Чужой овин. И очень старый. – А ты откуда знаешь? Видел его, что ли? – Знамо, видел, – с достоинством подтвердил Зосима. – Я, конечно, тогда еще мальцом был, но овин хорошо запомнил. Его в тридцать первом году разобрали, когда колхоз начинался. – Зачем разобрали? – Чтобы клуб в деревне построить. – Построили? – Хе-хе… Как-то не получилось. – Кто бы в этом сомневался… А куда девался стройматериал? – Дык, это, свои же и растащили по домам. Первые коммунары. Кому на фундамент, кому на венец… Дерево-то хорошее было, привозное. У нас такого и близко нету. Говорили, что заморское. Пахло, как в церкви. – Наверное, ты тоже подсуетился… – Так ведь все стало общим. Но я взял только два бревна. И сразу спрятал. Молод был, боялся… Попилил потом, после войны, на доски и сделал полати. Больно запах мне понравился. Будто в летнем лесу. Лежишь зимой на полатях, на улице мороз, а в избе цветами пахнет. Просто чудеса. – И где теперь твои чудо-полати? – Жонка… кажись, вторая, в печи сожгла, пока я был на охоте. – Чтобы ты бока себе не отлеживал… – Я рассмеялся. – Заботливая. – Эт точно. – Я так думаю, сей недостойный поступок супруги был последней каплей, которая переполнила чашу твоего терпения. – Ну, она, конечно, была не права. Я так это ей и сказал. Напрямую. А она взяла и ушла. Навсегда. Чего, спрашивается? Ох уж эти бабы… – Не говори, кума, сама пятый раз замуж выхожу… Про то, что ушла, – ладно. А вот полатей действительно жалко. Я предполагаю, что овин был сложен из стволов сандалового дерева. Оно и сейчас дорогое до неприличия, а в старые времена ценилось едва не на вес золота. Это и вовсе чудеса. Как оно сюда попало, кто его привез? И вообще – зачем кому-то надо было ехать в лес со своими дровами? И ныне стройматериала кругом сколько хошь. А тогда леса и вовсе были дремучими, нетронутыми. У кого-нибудь остался хоть кусочек дерева из овина? – Одни камни, – огорченно покривился Зосима. – Те, что с фундамента. Но они самые обычные. Таких по лесу хватает. Везде разбросаны. – Понятное дело – ледник притащил. Но ты говорил, что ваши местные ловкачи использовали бревна из разобранного овина для постройки своих изб. Так? – Так. – И в чем тогда вопрос? Отщипнем кусочек, понюхаем, на зуб попробуем. Зачем? А ради интереса. Все-таки дело необычное. Думаю, что овин был святилищем какого-то древнего языческого бога. – Не отщипнешь, – хмуро ответил Зосима. – Никак нельзя. – Это почему? – спросил я с удивлением. – А потому, что все избы, построенные из духмяных бревен, сгорели. – Ни фига себе… В одночасье или как? – Постепенно. А больше всего в войну. Немец, гад, словно укладывал бомбы по запаху. Все погибли. – Древнее проклятие. – Я скупо улыбнулся. – Все как в кино. Сказочки для впечатлительных взрослых. А другие избы что, не горели? – Считай, что вся деревня была разрушена. Осталось не более двух десятков не порушенных подворий. Почти как сейчас. Везде пепелища… Чижело было. В деревне одни бабы, мужики на фронтах сгинули, строить некому… – Вот и я об этом. Во всем виновата война и фашисты. Чужеземное дерево тут ни при чем. Но если ты считаешь, что именно оно виновно в том, что избы сгорели, то тебе нужно было благодарить свою вторую жену. – С какой стати? – Не сожги она ценные полати с запахами лета, твоя изба тоже превратилась бы в дым. – Я как-то об этом не подумал… – А теперь, наверное, поздно. – Ну да… Царствие ей небесное… – Что же это за монах такой был? – задумчиво спросил я сам себя. – Я так думаю, что личность, за которой сам государь-император прислал своих гвардейцев, должна обязательно где-то засветиться на скрижалях истории. Ты не знаешь, как его звали? – Не-а, – отрицательно покрутил головой Зосима. – А вот Кондратка знает. – Что ты говоришь? – Точно. У него есть целый талмуд. Там все написано – и про нашу деревню, и про Киндея, и про этого монаха. История… – Последнее слово Зосима сказал с большим почтением – наверное, к его глубинному смыслу и с оглядкой на прожитые годы. – Интересно… Неплохо бы дернуть эту книжицу у Кондратки. – Так он тебе и даст… – скептически ухмыльнулся Зосима. – Кондратка держится за нее, как черт за грешную душу, из рук не выпускает. Книжка старинная, я сам видел. С рисунками. – Что-то я не заметил никакого древнего фолианта, когда он трескал нашу уху и пил нашу водку. Книжка у него что, невидимка? – В кармане держит. Она небольшая. – Тогда понятно. Значит, надо или по-доброму с ним потолковать на эту тему или книжечку слямзить на время, чтобы познакомиться с ее содержанием. Правда, для этого, как я теперь уже знаю, придется выставить Кондратке ведро водки, чтобы этот чемпион по метанию ушицы ухайдокался до отруба, но игра может стоит свеч. – Зачем тебе монах? – Думаю, что все дело в нем. Ведь недаром черноризец облюбовал избу Киндея. Нет, нет, все дело в таинственном монахе. Похоже, это был еще тот тип. – Дык, это, изба Киндея просторная и стоит на отшибе. Для его делишек в самый раз. – И то верно. Если бы не одно «но». Для команды черноризца изба маловата. А в нашем захолустье есть помещения, гораздо более приспособленные для проживания целого армейского взвода. Притом еще дальше от нескромных человеческих глаз. Что вполне соответствует запросам этой загадочной личности. – Это ты говоришь о колхозном дворе? – догадался Зосима. – Точно. Там места хватит для любых развлечений. От колхозного двора осталась лишь одна конюшня. Ее крыша, конечно, прохудилась, но там имелись вполне пригодные для жилья подсобные помещения с печкой и даже полатями, на которых когда-то отдыхали скотники и сторожа. |