Онлайн книга «Врата судьбы»
|
– А кто такая миссис Хендерсон? – Ты, наверное, не помнишь, и нет нужды к этому возвращаться, но это было два имени, которые назвала эта… как ее? Ну, старая миссис Гриффин. А потом еще была какая-то записка. Что-то насчет Оксфорда и Кембриджа. А еще я кое-что нашла в старых книгах. – Что там такое насчет Оксфорда и Кембриджа? Имеется в виду студент? – Я не уверена, что там фигурировал студент. Кажется, речь шла о пари, заключенном во время лодочных гонок. – Это более вероятно, – заметил Томми. – Не очень-то это нам поможет. – Ну, не скажи. Итак, существует некая миссис Хендерсон и еще кто-то, кто живет в «Эпл-Три-Лодж», а еще в одной книжке наверху я нашла грязный листок бумаги. Не помню, что это была за книга – то ли «Катриона», то ли «Тени трона». – Это о Французской революции. Я читал, когда был мальчишкой. – Непонятно, даст это нам что-нибудь или нет, но на всякий случай я записала. – Что же это такое? – Похоже, три слова, написанные карандашом. Грин, г-р-и-н, потом хен, х-е-н, и последнее – Ло, обрати внимание, с большой буквы. – Попробуем догадаться. Грин – это про Чеширского кота, который вечно улыбался [16] ; хен – из другой сказки, помнишь, была такая про курочку Хенни-Пенни. А вот Ло… – Да, – сказала Таппенс, – с этим Ло мы прочно застряли. – «Ло» – это все равно что «чу», «прислушайся», – сказал Томми. – Никакого смысла. Таппенс быстро заговорила: – Миссис Хенли, «Эпл-Три-Лодж», я еще с ней не говорила, она сейчас в «Медоусайд». Итак, что мы имеем? Миссис Гриффин, Оксфорд и Кембридж; пари на лодочных гонках, перепись, Чеширский кот, Хенни-Пенни – какая-то сказка, в которой эта курочка куда-то отправляется, вроде даже сказка Андерсена, – и, наконец, это Ло. Может, это какое-то предостережение? Да, наверное, это именно так. Имеется в виду либо Оксфорд и Кембридж, либо лодочные гонки, либо пари. – А мне кажется, что мы просто глупы, ничего не понимаем. Однако под этой кучей ерунды может в конце концов обнаружиться жемчужина великой ценности. Точно так же, как среди кучи старых книг, которые валялись наверху, мы обнаружили одну-единственную нужную. – Оксфорд и Кембридж, – задумчиво проговорила Таппенс. – Это мне что-то напоминает. Никак не могу припомнить. – Матильда? – Нет, не Матильда, но… – «Верная любовь»? – предположил Томми. Он широко улыбнулся. – Где ты, верная любовь? – Перестань смеяться, дурачок. Нужно еще разобраться с этой последней головоломкой. Грин-хен-Ло. Ничего не приходит в голову. И все-таки… Что-то у меня забрезжило. Вот! – Интересно, что означает это «вот»? – Ах, Томми, у меня появилась идея. Конечно же! – Что именно? – Ло, – сказала Таппенс. – Ло. Меня навела на мысль твоя улыбка, совсем как у Чеширского кота. Улыбка, усмешка, грин, хен, а потом Ло. За этим непременно что-то кроется. – О чем ты говоришь, никак не пойму. – Лодочные гонки между Оксфордом и Кембриджем. – Почему, собственно, эти слова грин-хен-Ло навели тебя на мысль о лодочных гонках между Оксфордом и Кембриджем? – Даю три попытки. – Сдаюсь сразу, потому что никак не понимаю, какой во всем этом смысл. – А вот и есть смысл. – Лодочные гонки? – Нет, к самим гонкам это не имеет никакого отношения. Только цвет. Я имею в виду цвета. – Да что ты хочешь этим сказать, Таппенс? – Грин-хен-Ло. Мы неправильно это прочли. Нужно читать наоборот. – Как наоборот? Ол, потом н-е-х? Никакого смысла не получается, даже если прибавить к этому н-и-р-г. – Нет, надо брать слова целиком и читать их в обратном порядке. Так, как делал это Александр в той первой книге, которую мы обнаружили. «Ло-хен-грин». Томми нахмурился. – Все еще непонятно? – спросила Таппенс. – Подумай, на что это похоже. Конечно же, на «Лоэнгрин». Лебедь. Опера Вагнера, ты же знаешь. – Но какое отношение все это имеет к лебедям? – А вот имеет. Лебеди из фарфора, которых мы с тобой нашли. Помнишь? Скамеечки для сада. Один был синий, а другой – голубой. Помнишь, что сказал тогда старый Айзек? «Вот этот – Оксфорд, а тот – Кембридж». – И один из них мы разбили, кажется, это был Оксфорд. – Верно. Но Кембридж все еще цел. Голубой. Неужели ты не понимаешь? Лоэнгрин. Что-то было спрятано в одном из этих лебедей. Томми, следующее, что нужно сделать, – это пойти и посмотреть на этот Кембридж. На голубой. Он ведь все еще стоит в КК. Пойдем сегодня? – Что, в одиннадцать часов вечера? Нет, сегодня не пойдем. – Значит, пойдем завтра. Тебе завтра не нужно в Лондон? – Нет. – Значит, отправимся завтра и посмотрим. – Просто не знаю, что делать с огородом, – сказал Альберт. – Я там немножко покопался, но ведь я ничего не понимаю в овощах. Кстати, вас ожидает какой-то мальчик, мадам. – Ах, мальчик, – сказала Таппенс. – Этот рыжий? – Нет, другой, беленький, тот, у которого грива до самых плеч. Имя у него еще такое глупое. Похожее на отель. Знаете, есть такой – «Роял Кларенс». Вот так его и кличут – Кларенс. – Но он ведь просто Кларенс, а не Роял Кларенс. – Верно, – согласился Альберт. – Он ожидает у парадной двери. Говорит, что может вам помочь, мадам. – Понятно. Насколько я понимаю, он иногда помогал старику Айзеку. Таппенс нашла Кларенса сидящим в плетеном кресле на веранде – или на лоджии, если угодно так ее называть. Он, по всей видимости, завтракал картофельными чипсами, а в левой руке у него была плитка шоколада. – Доброе утро, миссис, – сказал Кларенс. – Пришел спросить, не нужно ли помочь. – Ну конечно, нам всегда нужна помощь в саду и огороде. Ты, как мне кажется, работал одно время помощником старого Айзека. |