Книга Сиреневый ветер Парижа, страница 45 – Валерия Вербинина

Обыскав друзей Вероники Ферреро, я принялась за тех, кто явился за ее головой, но вместо этого сложил собственные. В карманах у них оказалась такая чепуха, что я даже приуныла. Жвачка, лекарство от головной боли, складной нож… Его я тоже забрала, не надеясь уже, что мне попадется что-то более интересное. Однако я ошибалась. В одежде человека, который нес чемоданчик, обнаружилась сложенная бумажка со схемой, которая меня заинтересовала, и я сунула ее в карман джинсов. Также я заполучила в свое распоряжение подробную карту Парижа и электрический фонарик, который мог мне пригодиться посреди кромешной темноты, освещенной лишь догорающими обломками автофургона.

Я не зажгла фонарик лишь потому, что внезапно отчетливо представила себе, какой прекрасной целью будет светящаяся точка для того, что засел наверху, на вышке. Я успела забыть о снайпере, потому что он давно умолк, но это ведь не обязательно значило, что он погиб. Он мог просто затаиться и ждать, когда я выдам себя.

Кроме того, начав думать о снайпере, я вспомнила еще кое-что. Снайпер не принадлежал к друзьям Филиппа, потому что они сочли, что он был наемником Принца. Однако люди Принца, завидев его, тоже открыли по нему огонь.

«Эге, — подумалось мне, — а не тот ли это стрелок, который уже один раз пытался прикончить меня?»

Если он и впрямь был мертв, это значило, что одной опасностью, и притом опасностью смертельной, стало меньше. Но если он жив или только ранен…

Проверить это можно было только одним способом: подняться на башню и проверить наличие трупа на ней.

«Нет, нет, что за вздор, — думала я в панике. — Я не пойду туда. Что я, ненормальная, чтобы лезть на рожон?» (Ноги меж тем сами несли меня к вышке.)

Это было, насколько я смогла разглядеть в темноте, что-то вроде башни на металлическом каркасе. Я толкнула дверь и вошла.

Что-то зашуршало возле меня, и я едва не умерла на месте от страха. Однако вслед за шорохом раздался негромкий писк. Видимо, это была обыкновенная мышь.

«А, чтоб тебя!» — подумала я в сердцах.

Внутри было темно, хоть глаз выколи. Поколебавшись, я зажгла фонарик. Бледный луч заскользил по облупившимся стенам.

Какая-то птица — не то голубь, не то сова — заметалась под потолком, хлопая крыльями. Я едва не повернула обратно, но потом, рассудив, что то, что я хочу узнать, гораздо важнее какой-то дурацкой птицы, нашла лестницу и стала подниматься по ней.

Ступени скрипели и охали, заставляя меня обливаться холодным потом. В левой руке я держала фонарик, на запястье у меня висел чемодан с миллионами, а правой рукой я решительно сжимала пистолет. Лестница уходила вверх, и ей не было конца.

«Главное — не расслабляться», — потея от страха, твердила я себе.

Добравшись до самого верха, я замерла. Свежий ночной ветерок, проникая в щели, приятно освежал лицо.

Пустой дверной проем выводил на площадку, на которой наверняка должен был прятаться снайпер. Оттуда не доносилось ни звука.

«Он удрал», — подумалось мне.

Встав сбоку от входа, я осторожно посветила фонариком внутрь, и сердце мое екнуло.

Нет, снайпер никуда не удрал. Он лежал возле стены с простреленной головой. На полу возле него валялась какая-то сложная винтовка с хитроумным прицелом. Я никогда в жизни не видела таких и поэтому не смогу вам сказать, как она называется.

Со вздохом облегчения я вошла в помещение. То, что я сказала Филиппу по поводу башни, оказалось сущей правдой. Сверху примерно до середины эта комната была застеклена, и из нее открывался отличный обзор на все окрестности, включая дорогу, которая вела сюда. В некоторых местах в стекле виднелись звездчатые отверстия, оставленные пулями. Одно окно было открыто — то самое, возле которого лежали снайпер и его винтовка.

Я подошла к нему и толкнула его носком ботинка. Он не шевельнулся. Судя по всему, шофер Филиппа оказался отличным стрелком.

И в это мгновение до моего слуха донесся приглушенный стон.

Вы верите в то, что человек может остаться в живых после того, как ему разворотило полчерепа? Я — нет, и поэтому от этого стона у меня по спине пробежали мурашки.

Я повернулась, и луч фонарика повернулся вместе со мной. Тут только я заметила, что в башне находится второй человек.

Это был мужчина лет тридцати пяти, темноволосый, худощавого сложения. Пуля угодила ему в грудь, и на белой рубашке расплылось кровавое пятно. Глаза его были закрыты, и он тихо стонал.

Как сказал тот муж, который, вернувшись домой, застал свою жену в постели с лучшим другом, «у меня возникла масса вопросов». Насколько я видела, при этом человеке не было никакого оружия. Он не походил ни на убийц, ни на их подручного. Напрашивался вопрос: что же в таком случае он делает здесь?

«Может, он просто клошар [15] , который живет в этих развалинах?» — думала я. Но, хотя на этом человеке была самая будничная одежда — джинсы и рубашка, впечатления бездомного он не производил.

Тяжелый чемодан оттягивал мне руку. По-хорошему мне следовало поставить его на пол и обыскать раненого, но я не могла на это решиться.

Пока я терзалась сомнениями по поводу того, что мне предпринять, раненый брюнет открыл глаза, которые у него, кстати, оказались светло-серыми, и зачарованно уставился на меня.

–О, Вероника… — не то прошептал, не то выдохнул он.

–Знаю, — раздраженно отозвалась я. — А вы, черт возьми, кто такой?

–Вы меня не узнаете? — искренне удивился он.

–С какой стати? — огрызнулась я. Волосы падали мне на лицо, и я отвела их рукой, едва не стукнув себя чемоданом по физиономии. Левое плечо, которое мне прострелил Филипп, снова начало болеть.

–Я Артюр Боннар, — сообщил раненый радостно.

–Ну и?

–Я писал о вас. Вы разве не помните?

И тут я действительно его вспомнила. Артюр Боннар был тот самый репортер, который разнюхал, что именно Вероника Ферреро продала Макса французским спецслужбам.

–Так вы журналист! — проговорила я в изумлении.

–Да, и ваш горячий поклонник, — подтвердил раненый, глядя на меня с умилением.

–Скажите-ка мне вот что, господин поклонник, — неприязненно начала я. — Какого дьявола вы тут делаете?

–Я же журналист! — обиделся он. — Мое место — там, где…

Тут он потерял нить мысли и, тихо застонав, схватился рукой за грудь.

–Так вы узнали обо мне? — спросила я. — Откуда?

–Чисто случайно. — Он слабо улыбнулся. — У меня везде есть осведомители, Вероника. Такова уж специфика моей журналистской работы.

–И что было дальше? — спросила я.

–Ну, я подумал, что может получиться занятный репортаж, — объяснил мой собеседник. — И решил остаться здесь.