Книга Десять крошечных вздохов, страница 62 – К. А. Такер

Ее слова ударили меня по голове, словно кувалда.

Я думала, что мое сердце уже разбито, но это было не так.

Не совсем разбито.

Не до этого момента.

— Я знаю, что случилось в ночь нападения на Шторм, Кейси. Знаю, — сказала Ливи, следя за мной своим многозначительным взглядом.

Шторм.Я бросила взгляд в ее сторону, и Ливи покачала перед моим носом пальцем.

— Не смей огорчать Шторм из-за того, что она мне рассказала, Кейси Делин Клири. Не смей. Шторм рассказала мне, потому что беспокоится о тебе и хочет, чтобы тебе помогли. Ты едва не напала на человека с разбитой пивной бутылкой. Мы больше не будем помогать тебе избегать твоих же гребаных проблем, поняла? — Ливи некрасиво стерла с лица слезы. — Я больше не собираюсь этого делать.

Я раз за разом говорила себе, что все это ради Ливи. Все, что я сделала, было направлено на ее защиту. Смотря на нее теперь, смотря на то, с чем ей пришлось справляться, я подумала, а не было ли все это сделано ради моей собственной защиты? Я знаю, что Ливи потеряла родителей. Знаю, что она едва не потеряла меня, в каком-то смысле. Но думала ли я когда-нибудь о ее чувствах? Пыталась ли поставить себя на ееместо? Я думала, что ничье место не было и вполовину таким же плохим, как то, которое тянуло меня вниз, как цементные блоки. И Ливи никогда не подавала виду. Она всегда была такой сильной и уравновешенной. Она всегда была Ливи — с родителями или без. Я просто думала...

Я не думала...Господи! Я никогда на самом делене оценивала своих действий, всех своих реакций и того, как они отражались на Ливи. Я просто думала, что если я находилась в вертикальном положении и дышала, то была здесь, с ней. С Ливи. Но в определенном смысле меня никогда с ней не было.

Внезапно мне захотелось сдохнуть.

Я почувствовала, как моя голова дернулась вверх и вниз, а все сопротивление испарилось, когда нахлынула с новой силой боль. Понимание. Я всегда говорила себе, что хочу защитить от боли свою младшую сестренку, но делала все не ради ее защиты. А ради своей защиты. Все, что я делала, — это причиняла ей боль. Всем людям в своей жизни.

— Хорошо. — Доктор принял этот жест в качестве знака согласия. — Я подготовлю для тебя комнату. Но первая часть твоей терапии начнется прямо сейчас.

Я обдумывала то, как быстро он отреагировал. Квалифицированный и деловой, но в то же время похожий на торнадо, парящий в воздухе, чтобы сеять повсюду хаос. Он спокойно подошел к двери и поманил кого-то внутрь.

Нет. Я съежилась на кровати и сжала руки Ливи, пока она слегка не захныкала. «Господи, пожалуйста...нет! Он этого не сделает».

Из-за угла вышла более взрослая копия Трента и зашла в мою комнату. На его лице застыло выражение горя.

Отец Трента.

Отец Коула.

Блядь. Я не знаю даже, как его теперь называть.

— Я хочу, чтобы ты выслушала мистера Рейнольдса. Ничего больше. Просто выслушала. Сможешь сделать это? — спросил меня доктор Штейнер.

Думаю, я кивнула, но не была в этом уверена. Я была слишком занята рассматриванием лица этого мужчины, того, насколько сильно он напоминал мне его. Егоглаза, в которые я влюблялась день за днем. Счастливая. Влюбленная. Да, влюбленная. Я была влюблена в Трента. В убийцу моей жизни.

— Мы все время будем с тобой, — сказала Шторм, взяв меня за свободную руку.

Отец Трента/Коула откашлялся.

— Здравствуй, Кейси.

Я не ответила. Я просто смотрела, как он сунул руки в карманы и держал их там. Прямо, как делал его сын.

— Меня зовут Картер Рейнольдс. Можешь называть меня Картер.

Мое тело пробрала дрожь при звуке фамилии этой семьи.

— Я хочу извиниться за все, через что вам с сестрой пришлось пройти из-за моего сына. Я пытался сделать это четыре года назад, но полиция выдала нам запреты на приближение. Тогда моя семья и я проявили уважение к вашей частной жизни. К сожалению, с тех пор Коул...Трент снова вам навредил.

Он сделал еще несколько шагов, зайдя дальше в помещение, пока не оказался в изножье моей кровати. Он незаметно посмотрел на доктора Штейнера, который ему просто улыбнулся.

— Та машина была нашей...моей...которую Саша вел в ночь аварии. — Он нахмурился. — Хотя, думаю, что ты об этом знала, не так ли? Это было указано в страховых документах.

Последовала пауза, словно он ждал, пока я подтвержу его слова, чего я не сделала.

— Мы потеряли Коула после аварии. Он прекратил свое существование. Он бросил Мичиганский университет, прекратил заниматься футболом, разорвал все связи с друзьями. Он бросил девушку, с которой встречался на протяжении четырех лет, и совершенно прекратил употреблять спиртное. Он сменил имя с Коула Рейнольдса на Трента Эмерсона — это его второе имя и девичья фамилия его матери.

Картер остановился, сжав губы в тонкую линию.

— Та авария разорвала на части нашу семью. Мы с его матерью развелись год спустя. — Он небрежно махнул рукой. — Хотя это неважно. Я хочу, чтобы ты знала, что Коул...эм...Трент — проблемный молодой человек. Через два года после аварии я нашел его в своем гараже со шлангом, натянутым на выхлопную трубу заведенного автомобиля. Мы думали, что навсегда его тогда потеряли.

Голос Картера надорвался от эмоций, а я почувствовала незваный приступ боли из-за образа, возникшего в голове.

— Вскоре после этого случая его приняли на стационарное лечение, основанное на программе доктора Штейнера для страдающих посттравматическим стрессовым расстройством. — Снова Картер посмотрел на доктора, который ему улыбнулся и кивнул. — Его отпустили со штампом «одобрено». Мы были уверены, что он оправился. Он снова смеялся и улыбался. Он регулярно начал нам звонить. Он поступил в школу графического дизайна в Рочестере. Казалось, что он пошел дальше по жизни. Он даже посещал амбулаторные программы и групповые сеансы терапии, чтобы помочь другим людям преодолеть их горе.

— Пока, шесть недель назад, нам не показалось, что у него случился рецидив. Он появился на пороге у матери, бормоча что-то о тебе и о том, что ты никогда его не простишь. Мы привезли его сюда и поместили в клинику доктора Штейнера.

Я усиленно пыталась сдержаться от появления на лице удивления. Значит, все время, пока Трента не было, он был здесь, в Чикаго. В клинике для страдающих ПТСР, тем, от чего он так настойчиво пытался излечить меня.

— Спустя пару дней после выхода его отсюда, он пребывал в состоянии эйфории. Мы не могли понять в чем дело, думая, что, возможно, он принимает наркотики или страдает какой-то манией. Доктор Штейнер отрицал и то, и другое. Он не мог рассказать нам, что происходит, из-за соглашения о конфиденциальности, заключающегося между пациентом и врачом.

— Если быть точным, я и сам не знал, что происходит. Трент скрывал важную информацию во время сеансов со мной, зная, что я этого не одобрю, — прервал доктор Штейнер.