Книга Десять крошечных вздохов, страница 64 – К. А. Такер

Глубоко вдохнув, я снова осмотрела это место.

— Выглядит чересчур шикарно.

— Не парься. Я знаю парня, который знает парня...который знает парня, — усмехнулся Дэн.

По какой-то причине, я ему не поверила. У меня возникло ощущение, что в этом как-то замешаны ухоженные руки Картера Рейнольдса. Может быть, мне повезло с предложением «купи два по цене одного», потому что Штейнер не помог его сыну в первый раз. Хотя, в виде исключения, я этому не перечила.

Ливи и я пошли вперед, ступая в ногу.

— Спасибо, что делаешь это, Кейси, — прошептала она, смахивая скатившуюся по щеке слезу.

Мужчина в светло-голубой униформе открыл дверь и протянул руку, предлагая взять мою сумку.

— Я буду звонить так часто, как мне разрешат, — вскрикнула Ливи, последний раз сжимая мое предплечье, прежде чем меня отпустить.

Я подмигнула, нацепив на лицо храброе выражение.

— Увидимся над водой.

Глава 18.

Я этого не переживу.

Я не смогу этого пережить.

Все, чего они от меня хотят, — это разговор. Говори, говори, говори. О своих чувствах, кошмарах, практически совершенном нападении на мужчину, атаковавшего Шторм, мертвых родителях, Дженни, Билли, Тренте. Каждый раз, когда я заталкивала все эти вещи в темный, тесный шкаф, где им и надлежало находиться, доктор Штейнер врывался туда и вытягивал их обратно на свет, словно это было его навязчивой идеей, хотя я лягалась и орала, вцепившись в его пиджак.

Ничто из этого мне не поможет.

Не поможет и успокоительное. От него я чувствую усталость и тошноту. Доктор Штейнер сказал, что лекарству потребуется время, чтобы подействовать.

Я сказала, что двину ему по морде.

Ненавижу его до глубины души.

А когда я закрываю глаза ночью, меня приветствует Трент. Смеясь. Всегда смеясь.

Однажды я рассказала об этом доктору Штейнеру, находясь в его кабинете на ежедневном приватном сеансе.

— Думаешь, он смеется, Кейси? — спросил он.

— Разве я не это только что сказала?

— Нет, ты сказала, что тебе приснился сон, в котором он над тобой смеялся. Но веришь ли ты, что он смеется?

— Не знаю, — пожала плечами я.

— Не знаешь?

Я взглянула на него. Этот разговор продолжался намного дольше, чем я ожидала. Вот, что я получила за то, что открыла свой большой рот. Обычно я молчу и даю односложные ответы — «да» и «нет». Пока они меня устраивали. Не знаю, почему я подумала, что эта тема будет безобидной.

— Давай минутку об этом подумаем, Кейси, ладно?

Он откинулся на стуле и просто сидел, следя за мной. Он думает об этом? Он думает, что я думаю? Это действовало на нервы. Я позволила своему вниманию рассредоточиться по кабинету, используя его, как отвлечение от неловкости. Кабинет был маленьким и вписывался в окружающий интерьер клиники. Все стены были забаррикадированы книгами, как и должно быть в кабинете нормального мозгоправа. Но он не был похож ни на одного мозгоправа, которого я встречала ранее. Не знаю, как описать Штейнера. Его голос, манеры, все это было необычным.

— Трент — молодой студент колледжа, который перепил одной ночью, как и многие студенты. А потом он совершил ужасную, глупую ошибку.

Мои руки сжались в кулаки, и я подалась вперед, сидя в кресле, представляя, как из моих зубов струей вылетает кислота, растворяя кожу Штейнера.

— Ошибку? — прошипела я. Ненавижу это слово. Ненавижу, когда оно используется для описания той ночи. — Мои родители мертвы.

Доктор Штейнер поднял палец.

— Это результатего ужасной, глупой ошибки. Но не его ужасная, глупая ошибка, разве нет?

Когда ответа от меня не последовало, потому что я была слишком занята разглядыванием синего ковра на полу, я почувствовала, как что-то ударилось о мой лоб. Я опустила глаза и увидела у себя на коленях скрепку.

— Вы только что запустили в меня скрепкой? — спросила я, абсолютно искренне удивившись.

— Ответь на вопрос.

Я стиснула зубы.

— Что было ужасной, глупой, изменившей жизнь ошибкой Трента? — надавил на меня доктор Штейнер.

— Он ехал домой, — проворчала я.

В мой лоб врезалась очередная скрепка, когда доктор Штейнер неистово затряс головой. Его голос стал чуточку выше.

— Нет.

— Он дал ключи своему другу, чтобы тот отвез их домой.

— Бинго! Он сделал выбор, находясь в состоянии алкогольного опьянения, выбор, который ему никогда не стоило делать. Очень плохой и очень опасный выбор. А когда он протрезвел, узнал, что этот его выбор убил шестерых людей. — Последовала длительная пауза. — Поставь на мгновение себя на его место, Кейси.

— Я не буду...

Доктор Штейнер предвидел мой ответ и пресек протест на корню.

— Ты же напивалась раньше?

Я крепко сжала губы.

— Нет?

Без усилий в мыслях пронеслась одна ночь. За полгода до аварии мы с Дженни оказались на вечеринке и напились коктейлей Jagger bomb[12]. Та ночь была одной из самых веселых в моей жизни. Последовавшее за ней утро — это уже другая история.

— Вот именно, — продолжил доктор Штейнер, словно прочел мои мысли. Может, и прочел. Может, он — супер-придурочный шарлатан. — Скорее всего, ты вытворила нечто глупое, сказала нечто глупое.

Я кивнула.

— Насколько ты была пьяна?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Я была...пьяна.

— Да, но насколько сильно?

Я одарила его сердитым взглядом.

— Да что с Вами не так?

И снова он меня проигнорировал.

— Ты бы поехала домой, сев сама за руль?

— Эм...нет?

— А почему нет?

— Потому что мне тогда пятнадцать было, гений!

Костяшки пальцев побелели, так сильно я вцепилась в подлокотники.

— Точно, — он небрежно махнул рукой. Но, очевидно, не добился, чего хотел. — А твоя подруга? Друзья? Насколько именно пьяными были они?

Я дернула плечами.

— Не знаю. Пьяными.

— Легко ли было об этом сказать? Очевидно ли было то, что они пьяны?

Я нахмурилась, вспоминая, как Дженни танцевала и пела под Ханну Монтану на столе для пикника. Я понятия не имею, насколько пьяна она была. Дженни бы вела себя также, даже будь она трезвая, как стеклышко. Наконец, я пожала плечами, а от воспоминаний в горле застрял болезненный комок.