Книга Темные объятия, страница 61 – Шеррилин Кеньон

Король взглянул на него с любопытством.

— А для себя ты не просишь милости?

Тейлон покачал головой.

— Нет, государь. Для себя я ни о чем не прошу.

Король внял его просьбе. Маленькую Сиару он взял в свою семью и растил как принцессу. Но Тейлона много лет воспитывал сурово и держал от себя на расстоянии.

Айдиаг не издевался над ним сам, но никогда не защищал его от оскорблений, насмешек и даже побоев своих подданных.

Наблюдая, как травят его племянника, он лишь советовал Тейлону не хныкать и не жаловаться, а держаться как мужчина.

Этот наказ Тейлон выполнил.

Не сосчитать, сколько раз Нинья заставала его у озера, поглощенного воинскими упражнениями с мечом.

«Я заставлю их меня уважать! Я стану лучшим воином на земле, — тогда никто больше не посмеет надо мной смеяться!»

На глазах у Ниньи оскорбленный мальчик вырос в юношу, переполненного горечью и гневом. Широкий разворот плеч, молниеносные движения, неумолимая жесткость взгляда — его облик заставлял втягивать голову в плечи даже самых дерзких храбрецов, когда он проходил мимо.

Бесстрашием в бою он завоевал сердце своего дяди, и даже ненавидящий его клан вынужден был признать, что лучшего наследника королю Айдиагу не найти. Кто еще поведет войско и битву, кто защитит народ от сильных и многочисленных врагов?

Теперь никто не осмеливался смотреть Тейлону в глаза, а если кому-то не терпелось позлословить о нем или о его матери, говорили об этом опасливым шепотом.

Дядя назначил его наследником престола, потому что иного выбора у него не было. Он понимал: если не отдать Тейлону трон по доброй воле, он добьется своего с оружием в руках.

Тейлон был непобедим. Безжалостен. Он внушал ужас.

Истинный воин, свирепый и неукротимый.

...Пока он не оставался наедине с любимой.

Лишь тогда черты его смягчались. Лишь с ней он осмеливался улыбаться и смеяться.

Но самые большие страдания ему причиняли воспоминания о том, как он, сжимая жену в объятиях, шептал ей, умирающей, слова вечной любви...

Чувствуя, как что-то сжало ей горло, Саншайн поставила сумку и термос с кофе на стол, а сама опустилась на колени у его изголовья. Ее захлестнула волна нежности.

Да, она любила этого человека!

С тех пор она во многом изменилась.

А он... он во многом остался прежним.

Все тот же неустрашимый воин. Человек, перед которым отступает Зло.

Кончиком пальца она провела по его густымшелковистым бровям. Потом наклонилась и поцеловала его в щеку.

Он вскочил так резко, что едва не свалился с кушетки.

— Извини, я не хотела... — Саншайн с трудом сдержала смех.

Тейлон недоуменно огляделся вокруг, сел. Он не сразу сообразил, где находится, еще несколько мгновений вспоминал, как здесь оказался. Затем перевел хмурый взгляд на Саншайн — та сидела на полу у его кровати, и лицо у нее было... какое-то чудное. Как будто вот-вот заплачет.

— Что это ты делаешь? — спросил он.

— Бужу поцелуем Спящего красавца.

Он нахмурился еще сильнее... и вдруг ощутил дивный аромат, превосходящий даже запах ее духов.

— Кофе?!

Она протянула ему термос.

— И пирожные. Я подумала, что это тебе придется больше по вкусу, чем мои оладьи с клюквой и сок гуайявы.

Тейлон подозрительно уставился на Саншайн. Уж не вселился ли в ее тело какой-нибудь инопланетянин-конформист? Неужели это та самая женщина, которая всего несколько часов назад перевернула вверх дном его скромную хижину в поисках «хоть чего-нибудь неядовитого»? И та соблазнительная, но бессердечная особа, что отправила его спать на кушетку?

— Ты на меня больше не сердишься?

— Тейлон, я по-прежнему хочу, чтобы ты мне доверял. С этим ничего не поделаешь.

Тейлон отвел взгляд, не в силах смотреть в се полные боли глаза. Видят боги, он не хочет причинять ей боль, не хочет ничего от нее скрывать! Но выбора у него нет.

Она — его жена... и в то же время — нет. Ему предстоит узнать ее заново.

И поразительнее всего то, что такая перспектива его только радует.

Саншайн — не «воскресшая Нинья», а другой человек. Но этот человек ему чертовски нравится!

Она достала из пакета пирожное, посыпанное сахарной пудрой.

— Проголодался?

О да — и речь не только о еде! Изголодался и по ее телу, и по ее обществу.

Больше всего — по смеху и веселью в ее чудесных глазах, затуманенных сейчас страданием.

Она протянула ему лакомство, но он не стал брать его в руки, а откусил прямо из ее пальцев, не сводя глаз с ее лица.

Саншайн вздрогнула, когда он откусил кусочек пирожного, — и застонала несколько секунд спустя, ощутив на губах сахарный вкус его губ.

Удовлетворенно вздохнув, она усадила его обратно на кушетку, а сама устроилась у него на коленях.

— М-м! — протянул он. — Такое пробуждение мне нравится!

Отложив пирожное, она принялась наливать ему кофе из термоса.

— Эй-эй, осторожнее! — не без страха воскликнул Тейлон.

Саншайн вздернула бровь.

— Тейлон, я рассеянная, но не неуклюжая!

Несмотря на такое пояснение, он поспешил отобрать у нее чашку и с наслаждением сделал первый глоток кофе с цикорием. А Саншайн тем временем завинтила колпачок и отставила термос на стол.

Пока Тейлон пил, девушка перебирала его взъерошенные волосы, и золотистые пряди струились у нее между пальцев. Самые простые движения Тейлона, которые она ощущала всем телом, будили в ней желание. Он действительно неотразим — такого она еще не встречала!

— А теперь представь, насколько ласковее и нежнее я стану, если ты расскажешь хоть что-нибудь о себе!

Он стиснул зубы.

— Похоже, ты не понимаешь слова «нет».

Она провела пальцем по его щеке, покрытой золотистой щетиной, не упустив из виду, как от этого прикосновения потемнели его глаза и затвердело кое-что пониже.

— Только когда чего-то очень хочу.

Тейлон достал из пакета второе пирожное и предложил ей.

Скорчив рожицу, Саншайн оттолкнула его руку.

— Эта гадость опасна для здоровья!

— Милая, жить вообще опасно для здоровья. Откуси, и я отвечу на твой вопрос.

Саншайн с опаской поднесла пирожное ко pry, откусила крохотный кусочек — и застонала от удовольствия. Вкус у лакомства оказался восхитительно порочным и неодолимо соблазнительным — точь-в-точь как сам Тейлон!