Онлайн книга «Боже мой, какая прелесть!»
– Да. Чем обязан? Я отлепила от щели ухо и приложила туда правый глаз: оба мужика держали перед коноваловским носом краснокнижные удостоверения. – Ах вот как, – едва расслышала бормотание Анатоля. – Что случилось? – У нас есть к вам пара вопросов, – сказал мужчина, выглядевший в этой паре старшим. – Тогда, может быть, пройдем в дом? – предложил Анатолий Андреевич. – Голова раскалывается, сил нет. Хочу принять таблетку поскорее… Он увел краснокнижных посетителей за ворота, а я задумалась, прижимая спину к холодному камню кирпичной кладки. Да, все выходит так, как полагалось. Господину из дома напротив понадобилось алиби. И если мои догадки верны, то заваливаться спать совершенно бесполезно. Через какое-то, скорее всего весьма короткое, время меня разбудят и потребуют подтвердить слова Анатоля. Шагая через две ступеньки, я поднялась в дом, стремительно поменяла платье на пеньюар и, замотав голову банным полотенцем, принялась убирать косметику с лица. Что может быть правдоподобней, чем показания вдовы с лицом умытой школьницы? Женщина в пеньюаре и с банным тюрбаном на голове может позволить себе любые вольности-нелепости: краснеть и неловко мямлить, сбиваться с ритма и бормотать невпопад. Сквозь кружева и шелк тело проглядывает как неприкрытая правда… Звонок домофона раздался, когда я уже заматывала надтреснутый ноготь лейкопластырем – если отвалится, зацепившись за одеяло или подушку, больно будет до ужаса! Каждая женщина, хоть раз мастерившая длинные когти, знает это по собственному опыту. Я посмотрела на экранчик у двери, увидела перед калиткой неловко мнущуюся троицу и пискнула: – Да? – Сашенька, это Анатолий Андреевич, – затараторил сосед. – Простите великодушно, но не могли бы вы впустить нас буквально на минуточку! Ах, ах, какое обхождение в четыре утра. Я нажала на клавишу, отпирающую электронный замок, и натянула на физиономию испуганно-удивленное выражение. Фотосессия для журнала «Огород и дача»; внучка-школьница увидела на бабушкином огороде мерзкую гусеницу. В углу над снимком Саши и огорода пакет какой-то гадости, уничтожающей капустных вредителей. Глазки распахнуты, губки полураскрыты, тонкие пальчики целомудренно присобирают кружева на трепетной груди. – Здравствуйте, – лепечет бабушкина внучка, и мужики из органов несколько теряют казенный настрой. – Сашенька, – суетливо напирает Коновалов, – объясните, пожалуйста, господам из милиции… Оттеснив Анатоля плечом в сторону, мужики раскрывают удостоверения и представляются. Капитан Стрельцов, лейтенант Мухин. Капитан, сурово зыркнув на болтливого подозреваемого, берет беседу в свои умелые руки. – Э-э-э, Александра Пряхина, если не ошибаюсь? – говорит с изучающим прищуром. – Нет… то есть да – не ошибаетесь, – смущенно мяукаю я. – У вас сегодня произошла неприятность, – то ли спросил, то ли констатировал кэп. – Вы столкнулись у ворот с машиной вашего соседа. Вы помните, когда точно произошло ДТП? – Ну-у-у, – протянула я и беспомощно взглянула на Коновалова. Тот молитвенно прижал ладони к груди, закатил глаза, и я сосредоточилась. – Часов около семи… кажется… – Кажется или точно? – пытливо нахмурился капитан. – Ну-у-у… сюда, то есть ко мне домой, мы пришли в начале восьмого… Ой, вспомнила! Тост мы подняли двадцать минут восьмого! Правда, Анатолий Андреевич? Значит… столкнулись почти ровно в семь! Коновалов выдохнул, повеселел и стал поглядывать на милиционеров с некоторой покровительственностью во взоре. – Вы посмотрели на часы? – вредно упорствовал товарищ Стрельцов. – Да, – как бы обретая уверенность, кивнула я и показала пальчиком на деревянный гробик. Капитан сравнил показания облезло-золотого циферблата со своим хронометром и огорченно покосился на подчиненного лейтенанта. – А почему вы посмотрели на часы? – продолжил все же наседать. – Господи! Да посмотрела, и все! Там было двадцать минут восьмого. – Уверены? – Гарантирую. – А сколько времени вы провели на улице и в доме, после того как столкнулись? – Ну-у-у… минут пятнадцать, двадцать. Разговаривали, дома я кофе варила… вот посмотрите, на мойке две грязные чашки стоят… Потом мы… то есть Анатолий Андреевич пил коньяк, потом поехали в ресторан, кушали салат с трюфелями, жульен… – Достаточно, – сморщился от голодного спазма и моей глупости Стрельцов. – Вы сможете позже подъехать к нам и дать письменные показания? – Конечно могу. – Я пожала плечами. – А что случилось-то? Зачем… – Сашенька, – перебил меня Анатолий Андреевич и ласково погладил по плечу, – не надо забивать свою чудесную головку чужими проблемами. Ложитесь спать, мы и так вас побеспокоили. Правда, капитан? Стрельцов хмуро оглядел мою разоренную ломбардами гостиную, задержался взглядом на тумбе, где возле бутылок стояла фотография Димы с траурной ленточкой в углу, и отвечать на вопрос «зачем» не стал. Не удивлюсь, если провожая милиционеров до моих ворот, господин Коновалов проинформировал товарищей о том, что Сашенька несчастная вдовушка и незачем доставлять бедняжке лишнее беспокойство. Капитан достал из кожаной папки листок бумаги, нацарапал на нем координаты и телефон места, куда мне стоит явиться, дабы отмазать соседа от каких-то обвинений, и, уже сделав шаг за порог, остановился: – А кто виноват в аварии, Александра? Я отвела плутоватые глазки, зашуршала шелками на груди. – Ну? – повысил голос милиционер. – Кто? Я подошла ближе и, якобы пряча лицо от Анатоля, шепнула: Я. – Вы? – каверзно уточнил ментяра. – Да, – потупилась я. – Я же задом пятилась… Только вы… только Анатолий Андреевич взял вину на себя… Ремонт обещал оплатить… – Он обещал? – Да, – горестно вздохнув, я повесила голову. – Он позвонил своим ремонтникам, и те увезли машины. – А когда позвонил? – зацепился капитан и сделал шаг обратно в дом. – Ну-у-у, – затянула я, – это уже после того, как мы попили кофе… – Звонил по вашему телефону или по своему? – Свой сотовый достал, – с полным усердием проинформировала я, глянув из-под ресниц на Коновалова, поняла, что попала в точку. Никуда, выходя на крыльцо, сосед не звонил. Только вид делал, что набрал номер и разговаривал с Денисом. А на самом деле звонок прошел за двадцать минут до этого, в момент, когда Коновалов приседал под хвостом побитого «рено» и сообщал о повреждениях. Ну и фрукт! Как все рассчитал! Даже звонок слесарю теперь составляет ему алиби! Он на моих глазах «разговаривал» с Денисом, распечатка телефонных звонков подтвердит «точное» время. Я дам показания и подпишусь под этим фактом. |