Онлайн книга «Боже мой, какая прелесть!»
– Я знаю, знаю, – приговаривала я и уже начинала думать о том, что решат соседи, услышав крики с моего двора. – Пойдем в дом… Ты умоешься, чаю выпьешь и все мне расскажешь… – Да никуда я с тобой не пойду! Только в милицию! – Ну, знаешь ли, – окрысилась я, – сиди здесь сколько влезет! А я пойду в дом. Я встала, едва не потеряв левый шлепанец, поднялась по крыльцу и, пройдя в гостиную, оставила входную дверь открытой. Я знала, что мальчик никуда не уйдет – он приехал ко мне, за мной, – и пошла к плите, готовить то ли завтрак, то ли ужин. Ребенка надо накормить, а мне заняться делом. Иначе сяду в кресло и застыну в безнадежном ступоре. Но ребенку нужна помощь. Не мне здоровой, сытой дуре! А ему, маленькому и уставшему. Я должна стать стойкой и мудрой, как бы ни было на душе муторно и гадко. Должна стать взрослой и выдержанной. Я должна выяснить обстоятельства этого странного происшествия на трезвую голову. …Когда в кастрюльке уже забулькала вода, я услышала за спиной шаги. – Сардельки с яичницей будешь? – спросила и повернулась. Мальчик дернул плечом. В доме врага не ем, говорил этот жест. Как Монте-Кристо, как народный мститель. – Давай договоримся сразу, – спокойно, с интонацией любимого тренера Ирины Игоревны, проговорила я. – Ты ешь. И только после этого мы разговариваем. Мальчик снова дернул плечом. Так не пойдет. В бытность свою я закончила институт физкультуры – без отрыва от производства, – пару раз отбывала повинность на практике в спортивном клубе и школе и возраст одиннадцати – двенадцати лет считала самым трудным. Самым вредным, голосистым и строптивым. Но это чистая биохимия. Возрастная ломка, а не характер. И договориться со строптивцем можно и нужно. Только на своих условиях, иначе на шею сядет. – Так, слушай сюда, – сказала твердо. – Тебе нужна я, а не наоборот. Так что, будь любезен, иди мой руки и возвращайся за стол. Я жду. И, повернувшись к плите, незаметно выпустила воздух из легких. Как оказалось, тяжело держать себя в узде, когда хочется расколотить о стену последнюю вазу, запустить настольной лампой в окно и разорвать зубами наволочку. Мне бы самой поплакать, порыдать, давясь слезами злобы и стыда… Но вот нельзя. Мальчишке тяжелей стократ. Ведь получилось так, что добиваться правды пришел не его отец, старший брат или, по крайней мере, мама – взрослая разумная женщина. А мама мальчика должна быть именно такой. Ребенок ухоженный, несмотря на пыль. Но меня каким-то чудом разыскал этот весьма не глупый одиннадцатилетний ребенок. Разыскал и пришел добиваться ответа с полным чувством собственного права на любой упрек. Н-да. Ситуация. Для учителя физкультуры в школе для детей с неординарными способностями… Ел мальчик жадно. Вначале пытался голод скрыть, лениво ковырял яичницу вилкой, изображая, что подчиняется только под давлением. Но когда надкусил первую сардельку, притворяться уже не смог. Стал кусать с такой ненасытностью, что не осталось никаких сомнений: ел ребенок в лучшем случае сегодня утром. Бедняга. Представить жутко: один, голодный, на пыльной жаркой улице, вчера какой-то гад убил любимую тетю… Бр-р-р… Дабы не смущать своего маленького гостя, занялась делом. Переоделась в спортивный костюм, сходила к тумбе за сигаретой, включила вытяжку и, встав пузом к плите, пустилась дымить под короб с вентилятором. Сама себе я с сигаретой казалась старше. Хотя курила крайне редко, за компанию и только выпив, занятие это не любила. Но сегодня окружила себя дымом, как завесой, стараясь показать мальчишке – я взрослая, я все могу, а ты ребенок. Ты ешь сардельки и пей молоко, а я, если захочу, позволю себе виски. Я – взрослая. Кукла Барби с сигаретой, а не с Кеном и крошечной собачкой в розовом автомобиле. – Чай будешь? – спросила, убирая тарелки со стола. Мальчишка помотал головой, но я включила электрический чайник. – Как тебя зовут? – Антон, – глядя вниз, на стол, ответил гость. – Сколько тебе лет? – спросила, смахивая влажной тряпкой крошки со столешницы. – Одиннадцать. С половиной. Я удовлетворенно кивнула, поставила на поднос вазочки с печеньем и конфетами «Цитрон», наполнила две большие чашки чаем и предложила: – Пойдем в гостиную. Сядем и поговорим. Я чувствовала себя опытной Бабой-ягой, сытно накормившей крошку Ванечку. Баньку я ему не предлагаю. Но и зажаривать не буду. Я только поставила на низкий столик поднос, усадила гостя на диван и сама села в кресло напротив. – Так, Антон, давай рассказывай все по порядку. Мальчик, сидевший во взрослой позе кучера, вскинул голову: – А что рассказывать-то? Он ее убил… – Так. Подожди, – перебила я, – как он ее убил? Где? Когда? Если хочешь, чтобы я тебе помогла, рассказывай все с самого начала. Как звали твою тетю? – Лиза, – буркнул мальчик. – Тетя Лиза. – Где и как произошло убийство? И почему ты обвиняешь в этом Анатолия Андреевича? – А кого еще?! – вскинулся Антон. – Ты это видел? – Нет, – насупился мальчик. – Но я знаю! Это он! – Откуда ты знаешь? – терпеливо продолжала я. За время, пока Антоша ужинал, я немного охолонула и уже не собиралась рваться в бой, не выяснив причин для объявления военных действий. Что, если мальчик ошибается? Что, если я пойду на поводу эмоций маленького мальчика и совершу какую-нибудь глупость? Обвинения в убийстве штука серьезная, торопиться с выводами не надо… – Если ты не видел, то почему уверен, что именно Анатолий Андреевич виновен в гибели твоей тети? – Она к нему пошла! – Куда? Мальчик не ответил и отвел взгляд. – Куда, Антон, пошла твоя тетя? – мягко повторила я. – Он ей позвонил, – разглядывая угол, сказал ребенок и снова вскинулся: – Я знаю, это он звонил! Так, судя по всему и по этому выкрику в особенности, достоверно племянник ничего не знал. Он криком пытался убедить в правоте обвинений не только меня, но, пожалуй, и себя. По детским лицам правду легко читать. – Антон, тетя тебе сказала – звонил Анатолий Андреевич Коновалов? – Нет, – разозленно помотал головой мальчишка и стиснул зубы, глядя на меня исподлобья. – Ты брал трубку телефона, слышал его голос, видел его? – Нет! Нет! Нет! – взвинчивая себя, прокричал мальчик. – Но я знаю! Это был он! Тетка с ним разговаривала по телефону… Я понял, я понял – это он! – Откуда ты понял? Почему? Она называла его по имени? |