Книга Плачу любые деньги, страница 21 – Оксана Обухова

Занятный мужичок, решила Дуся. Вчера она видела только спину рыбака в линялой брезентовой куртке, выгоревшую панамку разглядела. Приличнейшие шелковые носочки достойных расцветок с огромными рыбацкими ботфортами двадцатилетней выдержки сочетались очень подозрительно. Если бы на бельевой веревке висели портянки, галифе, подштанники, Дуся на эту веревку и вовсе бы внимания не обратила.

А так – взгляд зацепился. Сначала за носки-ветровку, потом за умные с прищуром глаза соседа Васильевича.

Николай Васильевич мазнул взглядом по любопытничающей Дусе, радушно улыбнулся Ане и превратился… в эдакого простачка, дедка, пенсионера. Обычного «старпера», выражаясь языком Анюты, с загорелой лысиной, кустистыми бровями, улыбочкой, радушием.

Скоро начнет на хвори сетовать, неторопливо размышляя, предположила Евдокия. Хитрый дед здесь живет, с начинкой.

– Проходите, проходите, девчонки, – гостеприимно раскрывая двери, приглашал подозрительный любитель шелковых носков и белоснежной спортивной экипировки не с китайского рынка. – Чего ж не позвонили?.. Я тут по-простому, по-домашнему, сорняки полю… Проходите в дом, переоденусь, будем чай гонять… У меня варенье…

Не прекращая убалтывать молоденьких гостий, Васильевич провел их в гостиную и скрылся за дверью:

– Я сейчас! Я мигом!

Дуся огляделась.

Странное жилище.

Обычно, попадая в новый дом, Дуся внимательно приглядывалась к обстановке, пытаясь по вещам узнать побольше о жильцах. Совершенно стерильные комнаты говорили не только о чистоплотности, но и о пунктиках хозяев. Бардак бывал разнообразным: творческим, рабочим, лентяйским, безалаберно-рассеянным.

О многом говорили книги. Стопки залистанных словарей и энциклопедий не всегда подразумевали определенную ученость проживающих, а чаще намекали на хобби – кроссвордистов. Присутствие на стеллажах «холостяков» знойных дамских романов не всегда предполагало в хозяине романтическую натуру, чаще бывало – жена или мама на время уехала, но скоро вернется…

Фотографии на стенах – вообще кладезь! Рассматривай развесистые генеалогические древа, считывай с фотографических листков количество и возраст внуков, прикидывай – дружно ли живут.

Гостиная Николая Васильевича была стерильной необычно. Комната – молчала. Была уютной, но безликой. Дуся даже подумала, что случись ей попасть сюда, в глаза не видя, ничего не слыша о хозяине, с уверенностью могла бы сказать одно: здесь живет холостой мужчина. Безукоризненно расправленная на диване накидка слегка отдавала казармой. На тумбочке в прихожей нет обуви женского размера. (Сиротливо прикорнувшие поверх огромных шлепанцев гостевые тапочки с помпонами в счет не идут.)

И все.

Ни фотографий, ни картин, на столике обычные газеты без пометок, одна-единственная книга о рыболовстве на подлокотнике дивана, хотя по стенам сплошь книжные шкафы с застекленными рифленым желтоватым стеклом дверцами. Сквозь стекла мутно проглядывали разноцветные полоски корешков совсем не подписных однотонных изданий – цвета все вперемежку.

И ничего – наружу.

Странно. Обычно жилище книгочея напоминает книжные развалы: прочитанные, недочитанные книги лежат на всех свободных плоскостях. Пылятся в стопках, особенно у холостых мужчин. Но тут…

Евдокия подошла к книгохранилищу, подергала за небольшую ручку…

Заперто.

Редчайшая небывальщина: домашняя библиотека хранится под замком!

Там что – спецлитература по взрывному делу?! Собрание Камасутры, переводные иллюстрированные книжки – пособия для зоофилов?!

Дуся подошла к другому шкафу, безрезультатно подергала дверную ручку…

– Литературой интересуетесь? – раздался за спиной добродушный насмешливый голос.

Евдокия обернулась. Николай Васильевич, свежо поблескивая умытой лысиной, стоял в дверях, придерживая на весу горячий электрический чайник. Растянутые треники и линялую футболку пенсионер сменил на универсальные джинсы и хорошую, но не из ряда вон рубашку поло. На весьма моложавом лице рыболова из неглубоких морщинок сложилось выражение кроткого радушия.

Ответить относительно интереса к литературе Дуся не успела.

– Евдокия! – воскликнула неугомонная болтушка Нюра. – У нас библиотека – комната от пола до потолка книгами забита! Бери чего захочешь.

Дуся очень бы хотела хоть одним глазком проникнуть в тайное книгохранилище лукавого соседа, но делать нечего, пришлось благодарить, поскольку хозяин как будто сразу потерял всяческий интерес к вопросу.

– Спасибо, Аня, – вежливо сказала Дуся.

Всей остальной беседой очень незаметно и умело дирижировал Васильевич. Но это Дуся поняла только выйдя из дома.

Она сообразила, что ничего так и не разведала. В голове один туман, ошметки и обрывки, разговор не прекращался, лился ровно, но толку от него – как от просмотра фильма на японском языке. Вроде бы сюжет понятен, но откуда и конкретно что взялось – убей, не врубишься.

На самый обычный для первого знакомства церемонный вопрос: «А как давно вы здесь живете, Николай Васильевич?» – пенсионер ответил так ловко, что Дуся совершенно не воткнулась: недавно ли, давно, временами наезжал или сорок лет безвылазно кукует…

– А чем вы раньше занимались? Вы уже на пенсии?..

Васильевич нудно и размеренно заговорил о том, как нежно любит свою прежнюю работу, скучает по коллегам, упомянул какого-то Митрофана Пантелеймоновича из бухгалтерии, увлекся, оживился и минут десять рассказывал забавную (для рыбаков) историю о том, как удил рыбу с этим Митрофаном.

История с бухгалтером надоела Нюре, она оборвала соседа на самом захватывающем моменте – «и тут – такая щука на блесне повисла!» – поинтересовалась, как растет клубника.

– Николай Васильевич обещал нам какой-то совершенно необычный сорт, – пояснила Дусе.

Следующие десять минут гостьи слушали околонаучный доклад о том, как привередливо размножаются элитные клубничные кусты.

Причем, следует отдать должное докладчику, самую скучную тематику тот умел-таки облекать в занятную удобоваримую форму.

Не перебить его и слова не впихнуть. Так увлеченно говорил.

Дуся и сама не заметила, как полностью подчинилась незаметным речевым пассам пенсионера, как забыла о причине прихода, не поняла, как оказалась на крыльце, сердечно прощаясь с любителем клубники, рыбалки и шелковых носков. Прощалась, улыбалась, обещала обязательно зайти за ранней ягодой.

Анна неожиданно пригласила Васильевича на день рождения брата и тоже, кажется, не поняла, какого фига это сделала?!

Кошмар. От посещения осталось впечатление, будто старый добродушный пес немного поиграл с вислоухими широколапыми щенками.

Но от старых псов на молодых собачек хотя бы блохи перескакивают. С языка Николая Васильевича не соскочило ни грамма информации.