Онлайн книга «Кривой домишко»
|
Сразу под этим было еще объявление: «В особняке „Три фронтона“ в Суинли-Дин скоропостижно скончался А. Леонидис. Глубоко скорбящие дети и внуки. Отпевание состоится в церкви Сент-Элдрид, Суинли-Дин». Соседство этих объявлений показалось мне довольно странным: очевидно, два повторяющих друг друга сообщения были помещены рядом по недосмотру работников редакции. Но в первую очередь я подумал о Софии и спешно послал ей вторую телеграмму: «Только что узнал смерти твоего дедушки. Глубоко соболезную. Сообщи, когда сможем увидеться. Чарлз». В шесть часов вечера на мое имя пришла телеграмма от Софии, гласящая: «Буду „Марио“ девять часов. София». При мысли о скором свидании с Софией я страшно разнервничался. Время еле ползло. В «Марио» я приехал за полчаса до назначенного времени. София опоздала только на пять минут. Встречаться после долгой разлуки с кем-то, о ком постоянно думаешь, всегда немного страшно, и, когда наконец София вошла через вращающиеся двери в зал, все происходящее показалось мне совершенно нереальным. На Софии было черное платье, и это почему-то поразило меня. Большинство женщин в ресторане были в черном, но я решил, что София в трауре, и удивился этому: мне казалось, она не из тех людей, которые носят траур — пусть даже и по близкому родственнику. Мы выпили по коктейлю, потом отыскали заказанный столик и принялись торопливо и несколько бессвязно рассказывать друг другу о старых каирских знакомых. Это был несколько искусственный разговор, но он помог нам преодолеть первую неловкость. Я выразил сожаление по поводу смерти мистера Леонидиса, и София спокойно сказала, что все это случилось «совершенно неожиданно». Потом мы снова углубились в воспоминания. И тут я с тревогой начал ощущать что-то неладное. Но это была не та естественная неловкость, которую испытывают люди при встрече после долгой разлуки. Что-то неладное, что-то определенно неладное творилось с самой Софией. Может быть, она собиралась сообщить мне, что встретила другого человека, которого любит больше, чем меня? Что ее чувство ко мне было «всего лишь ошибкой»? Но все-таки почему-то мне казалось, что дело не в этом. А в чем именно — понять никак не мог. Тем временем мы продолжали наш натянутый разговор. Потом, совершенно неожиданно, когда официант принес кофе и, поклонившись, удалился, все вдруг стало на свои места. И мы с Софией опять сидели рядом за маленьким столом в ресторане, как когда-то в Каире. И словно не было этих долгих лет разлуки. — София!.. — сказал я. И она тут же сказала: — Чарлз! Я облегченно вздохнул. — Ну, слава богу, все позади. Что это такое было с нами? — Наверное это из-за меня. Я вела себя глупо. — Но теперь все в порядке? — Да, теперь все в порядке. Мы улыбнулись друг другу. — Милая, — сказал я. И затем: — Когда мы поженимся? Улыбка сразу исчезла с ее лица, и непонятная отчужденность снова встала между нами стеной. — Не знаю, — ответила София. — Я не уверена, что когда-нибудь смогу выйти за тебя, Чарлз. — Но, София! Почему? Может быть, я кажусь тебе чужим? Тебе необходимо некоторое время, чтобы привыкнуть ко мне снова?.. Нет, — прервал я сам себя. — Я просто идиот. Дело не в этом. — Да, дело не в этом, — кивнула София. Я ждал. Наконец она тихо проговорила: — Это все… Смерть дедушки. — Смерть дедушки? Но причем тут она? Какое значение может иметь смерть твоего дедушки в данной ситуации? Надеюсь… Нет, тебе и в голову не могло такое придти… Надеюсь, дело не в деньгах? Он что, разорился? Но, милая… — Дело не в деньгах. — София быстро улыбнулась. — Полагаю, ты возьмешь меня и «в одной сорочке». А дедушка за всю свою жизнь не потерял ни цента. — Тогда в чем же все-таки дело? — Просто в его смерти… Видишь ли, Чарлз, похоже, он умер не своей смертью… Похоже, его убили… Я ошеломленно уставился на нее. — Но… Что за странная мысль! Почему ты так решила? — Решила не я. Но доктор вел себя очень странно. Он не подписал заключения о смерти. Медэксперты намерены произвести вскрытие. Совершенно очевидно: они подозревают что-то неладное. Я не стал спорить с Софией. Девушка она была толковая и вполне могла отвечать за свои слова. Вместо этого я серьезно сказал: — Их подозрения могут быть и необоснованными. Но даже если они и подтвердятся, какое это может иметь отношение к нам с тобой? — Самое непосредственное, при определенных обстоятельствах. Ты служишь в министерстве внешних связей, а там обращают внимание на репутацию жен сотрудников. Нет… Пожалуйста, не говори мне ничего. Я знаю, что ты собираешься сказать, и верю в твою полную искренность… И теоретически я с тобой согласна. Но я — человек гордый. Я дьявольски гордый человек. Я хочу, чтобы наш брак был идеален с любой стороны. И не желаю быть дражайшей половиной человека, пожертвовавшего карьерой из любви ко мне. Кроме того, все еще может уладиться… — То есть… Доктор мог ошибиться? — Даже если он и не ошибся, факт убийства не будет иметь значения, если только дедушку убил надлежащий человек. — Как тебя понимать, София? — Конечно, ужасно так говорить. Но в конце концов, надо быть честной. И София предупредила мой следующий вопрос. — Нет, Чарлз, больше я ничего не скажу тебе. Вероятно, я и так сказала слишком много. Но мне просто необходимо было сегодня встретиться с тобой и попытаться объяснить одну вещь: мы не можем принимать никаких решений, пока не прояснится эта история. — Так расскажи мне о ней, по крайней мере. София покачала головой. — Не хочу. — Но, София… — Нет, Чарлз. Я не хочу, чтобы ты получил представление о нашей семье с моих слов. Лучше взгляни на нашу семью беспристрастно, как сторонний наблюдатель. — И как же я смогу сделать это? — Ты расспросишь обо всем своего отца, — ответила девушка. Еще в Каире я говорил Софии, что мой отец работает помощником комиссара в Скотленд-Ярде. Эту должность он занимал и по сей день. Я почувствовал, что какая-то холодная тяжесть навалилась на сердце. |