Онлайн книга «Князь Серебряный»
|
На великое себе разорение. А сказана притча не в осуждение, Не в укор сказана – в поучение, Людям добрым в уразумение. 1858 СТАРИЦКИЙ ВОЕВОДА Когда был обвинен старицкий воевода, Что, гордый знатностью и древностию рода, Присвоить он себе мечтает царский сан, Предстать ему велел пред очи Иоанн. И осужденному поднес венец богатый, И ризою облек из жемчуга и злата, И бармы возложил, и сам на свой престол По шелковым коврам виновного возвел. И, взор пред ним склонив, он пал среди палаты, И, в землю кланяясь с покорностью трикраты, Сказал: «Доволен будь в величии своем, Се аз, твой раб, тебе на царстве бью челом!» И, вспрянув тот же час со злобой беспощадной, Он в сердце нож ему вонзил рукою жадной. И, лик свой наклоня над сверженным врагом, Он наступил на труп узорным сапогом И в очи мертвые глядел, и с дрожью зыбкою Державные уста змеилися улыбкой. 1858 * * * 1 – Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, Что ты изволишь в котле варить? – Кашицу, матушка, кашицу, Кашицу, сударыня, кашицу! 2 – Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А где ты изволил крупы достать? – За морем, матушка, за морем, За морем, сударыня, за морем! 3 – Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, Нешто своей крупы не было? – Сорная, матушка, сорная, Сорная, сударыня, сорная! 4 – Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А чем ты изволишь мешать ее? – Палкою, матушка, палкою, Палкою, сударыня, пылкою! 5 – Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А ведь каша-то выйдет крутенька? – Крутенька, матушка, крутенька, Крутенька, сударыня, крутенька! 6 – Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А ведь каша-то выйдет солона? – Солона, матушка, солона, Солона, сударыня, солона! 7 – Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А кто ж будет ее расхлебывать? – Детушки, матушка, детушки, Детушки, сударыня, детушки! 1861 ЧУЖОЕ ГОРЕ В лесную чащу богатырь при луне Въезжает в блестящем уборе; Он в остром шеломе, в кольчатой броне И свистнул беспечно, бочась на коне: «Какое мне деется горе!» И едет он рысью, гремя и звеня, Стучат лишь о корни копыты; Вдруг с дуба к нему кто-то прыг на коня! «Эй, кто за плечами там сел у меня? Со мной, берегись, не шути ты!» И щупает он у себя за спиной, И шарит, с досадой во взоре; Но внемлет ответ: «Я тебе не чужой, Ты, чай, об усобице слышал княжой, Везешь Ярослава ты горе!» «Ну, ври себе! – думает витязь, смеясь, — Вот, подлинно, было бы диво! Какая твоя с Ярославом-то связь? В Софийском соборе спит киевский князь, А горе небось его живо?» Но дале он едет, гремя и звеня, С товарищем боле не споря: Вдруг снова к нему кто-то прыг на коня И на ухо шепчет: «Вези ж и меня, Я, витязь, татарское горе!» «Ну, видно, не в добрый я выехал час! Вишь, притча какая бывает! Что шишек еловых здесь падает вас!» Так думает витязь, главою склонясь, А конь уже шагом шагает. Но вот и ступать уж ему тяжело, И стал спотыкаться он вскоре, А тут кто-то сызнова прыг за седло! «Какого там черта еще принесло?» «Ивана Васильича горе!» «Долой вас! И места уж нет за седлом! Плеча мне совсем отдавило!» «Нет, витязь, уж сели, долой не сойдем!» И едут они на коне вчетвером, И ломится конская сила. «Эх, – думает витязь, – мне б из лесу вон Да в поле скакать на просторе! И как я без боя попался в полон? Чужое, вишь, горе тащить осужден, Чужое, прошедшее горе!» 1866 ПАНТЕЛЕЙ-ЦЕЛИТЕЛЬ Пантелей-государь ходит по полю, И цветов и травы ему по пояс, И все травы пред ним расступаются, И цветы все ему поклоняются. И он знает их силы сокрытые, Все благие и все ядовитые, И всем добрым он травам, невредныим, Отвечает поклоном приветныим, А которы растут виноватые, Тем он палкой грозит суковатою. По листочку с благих собирает он, И мешок ими свой наполняет он, И на хворую братию бедную Из них зелие варит целебное. Государь Пантелей! Ты и нас пожалей, Свой чудесный елей В наши раны излей, В наши многие раны сердечные; Есть меж нами душою увечные, Есть и разумом тяжко болящие, Есть глухие, немые, незрящие, Опоенные злыми отравами, — |