Онлайн книга «Фильма пятая. Фильма шестая»
|
Попробовала было Верейская спорить, даже призвала на помощь Зину, но от той никакого прока. Уставилась, дуреха, на ощеренное белыми гребешками море и только бормотала: «Матушка-Богородица, страсть какая…» – Ну хорошо, хорошо. – Лидия Сергеевна поняла, что теряет время. И потом, это же естественно, что люди заботятся о своих семьях. Даже трогательно. – Сейчас дам. Половину. Она отвернулась, открыла шкатулку, где кроме украшений лежали марки. Половина минус десять процентов аванса это сколько будет? Нужно умножить тысячу двести марок на ноль целых четыре десятых… В арифметике ее светлость была не сильна. Она неуверенно перебирала купюры. Поверх коробочек с брошками, кольцами и серьгами лежала жемчужная диадема, футляр которой не поместился. Вдруг кто-то сзади выхватил ларчик из рук княгини, а саму ее грубо оттолкнул в сторону. – Что вы делаете? – ахнула она. – Не смейте! Младший брат пихнул ее в грудь, и светлейшая княгиня, с которой никто никогда не обходился подобным образом, плюхнулась на песок.  Зина самоотверженно бросилась на обидчика своей госпожи и даже успела царапнуть злодея по физиономии, но он стукнул бедняжку кулаком в висок, и она рухнула как подкошенная. – Чего стоишь? – сказал младший Редлих старшему. – Договорились же. Я кончу бабу, ты девку. А после утопим. Второй нагнулся, поднял с земли большой камень, и княгиня поняла, что этим грязным куском минерала ее сейчас убьют. Хорошо Зине – та лежала без чувств, этого ужаса не видела. – Mordio!!! [6] – крикнула Лидия Сергеевна что было мочи. На берегу в этот ночной час никого оказаться не могло, но не молчать же, когда тебя убивают. Еще догадалась выдохнуть по-русски: «Господи Боже!» Это, очевидно, и спасло. Услышал Господь мольбу погибающей женщины. Сверху, с дюны, донесся громкий крик (потрясенной княгине показалось – с русским акцентом): – Вас махт ир, швайне?! [7] Кто-то оказался в глухом месте, в глухое время! Кто-то не побоялся вмешаться! Повернув голову, Верейская увидела не один силуэт – два: повыше и пониже. «Честные рыбаки» застыли, не зная, как быть. Один полез за голенище, должно быть, за ножом. Но первый из спасителей, поменьше ростом, бурей налетел сверху и наотмашь ударил Редлиха-младшего, еще одним ударом сбил с ног Редлиха-старшего. Второй спаситель, высоченный костлявый мужчина в драном, будто снятом с огородного пугала пальто, молча поднял с песка увесистую корягу. Этот жест положил конец сомнениям грабителей. Младший Редлих дернул старшего за руку, помогая подняться, и оба с топотом пустились наутек. Лидия Сергеевна пыталась рассмотреть рыцаря, так доблестно – одним махом двоих побивахом – расправившегося с братьями-разбойниками. В тусклом свете луны, едва пробивавшемся сквозь тучи, было видно не уместное для ноября соломенное канотье, черное пальто, из-под которого виднелись защитного (кажется) цвета брюки и высокие сапоги. Лицо героя оставалось в тени. Но он нагнулся к лежащей, стало видно светлую щетину, блеснули пронзительные глаза. – Майне фрау, – сказал незнакомец, беря Верейскую за руку, – зинд зи… как это, черт… зинд зи ин орднунг? Второй присел на корточки возле Зины и, зачерпнув песка, стал тереть ей виски. Горничная застонала. – Боже, – пролепетала Лидия Сергеевна, услышав «черта», – вы русский? На простом, ясном лице неизвестного человека отразилось изумление. – Вы… вы тоже?! Ну и оказия. Он почесал затылок, отчего шляпа съехала ему на лоб. – Господи, кто вы? Откуда? – не могла опомниться Верейская. Небритый оглянулся, понизил голос. – Я офицер. Сбежал из Дрешвица. Там лагерь для военнопленных. – Да-да, знаю. Мы с Зиной посылали туда гостинцы на Рождество и Пасху. Этот господин тоже оттуда? Долговязый молчун одной рукой придерживал плачущую Зину за плечи, другой неловко гладил ее по голове. – Это мой денщик, Тимоша. У него после контузии и испытаний плена мозги малость съехали. Говорить членораздельно не может, только мычит. Не мог я его в лагере бросить, пропадет. Думали, найдем какую-нибудь лодку на берегу, махнем в Швецию. Где наша не пропадала… – Здесь беглец очень симпатично смутился. – Простите, сударыня, я не представился. Прапорщик Базаров, Емельян Иванович. – Княгиня Верейская, Лидия Сергеевна, – с улыбкой ответила она. – Матушки, барыня, что ж вы сидите?! – возопила тут пришедшая в себя Зина. – Мазурики шкатулку уносят! Пока Верейская знакомилась со своим избавителем, братья Редлих удрали довольно далеко. Усердно шлепая по песку своими бахилами, они уже добежали до тропинки, что вела к городку. – Догоните их, прошу! – спохватилась Лидия Сергеевна. – Они забрали все мои деньги! И драгоценности! Прапорщик Базаров вскочил, даже сделал несколько шагов – и остановился. – Пустое дело, ваше сиятельство. Шум поднимать нам не резон. Обойдется себе дороже… Он, конечно, был прав. Бог с ней, со шкатулкой. – Вообще-то мы, Верейские, носим титул «светлейших», так что правильное обращение «ваша светлость», – молвила она с улыбкой, давая понять, что говорит это не всерьез (но все-таки пусть он сознает, с кем имеет дело). – …Однако вы можете звать меня просто «Лидия». Ведь мы товарищи по несчастью. Тот поглядел на лодку и весело ответил: – Надеюсь, будем товарищами по счастью. Баркас знатный и, кажется, с мотором. Опять же ветер подходящий. К утру, Бог даст, окажемся в шведских водах. – Вы умеете управлять судном? Он засмеялся: – Через Байкал ходил, так и через Балтику как-нибудь перемахну. Тут до Треллеборга сотня верст всего. Но Лидия Сергеевна все еще колебалась. – Однако я теперь совсем без денег. Как же мы из Швеции попадем в Россию? – Поездом, Лидочка, поездом. Первым классом. Все расходы беру на себя. Товарищи так товарищи. Денег у меня тоже нет, но зато есть вот что. Веселый прапорщик подмигнул, расстегнул пальто и извлек откуда-то из-за пазухи мешочек на снурке. На ладони сверкнул причудливый, загогулистый кусочек желтого металла. |