Онлайн книга «Волшебная реликвия»
|
– Этого я не знал, – ответил Валик окрепшим голосом. – Даже время – на прошлое, настоящее и будущее. – Во как! – удивился Валик. – Между прочим, у пифагорийцев единица и двойка не считались числами, это были предчисла, отражающие две надмирные сферы – монаду и дуаду. Числа у последователей Пифагора как раз начинались с триады – то есть с первой устойчивой и конкретной формы. – Вот это да, – сказал Валик. – Теперь поняли? – Теперь понял. Правда, не понял, что я понял. Якоби тонко улыбнулся. – Пифагор утверждал, что сам бог Аполлон пророчествовал с треножника, и поэтому советовал совершать возлияние три раза. Не более. – Ничего себе! – А вы, зеленая молодежь, когда дорветесь, небось и по пять, и по семь раз вкушаете? Сознайтесь. – Не помню, – сказал Валик. – Стыдно! – пробурчал Якоби. По стенам побежали тени, темнота сгустилась. Галик подбросил в костер хвороста. Сучья недовольно затрещали. – Кстати о числе пять. А здесь что скажете, мой друг? – Ничего не скажу. – Валик наклонил голову и смотрел исподлобья. Вопросы доктора волшебных наук стали его утомлять. Он хотел выглядеть сердитым, но у него не очень это получалось. – Правильно. Пустяковое число – всего-то пентада, она же волшебная пентаграмма. Греки считали это число священным символом света. Оно же – пятый элемент, пятая сущность. Оно в качестве пятой сущности воспаряет над четырьмя элементами природы – землей, водой, воздухом и огнем. При этом высшая пятая сущность – эфир – легко проникает в первые четыре низшие – и в воздух, и в воду, и в землю. В огонь – само собою. Поэтому число пять греки считали символом проницаемости. Его же называли равновесием, потому что оно делит надвое совершенное число 10 и является центром – третьим, центральным членом – удивительного числа 15. – Да, – тяжело вздохнул Валик, – теперь понимаю. – Пятерку еще считают символом животворящей природы, потому что умноженная сама на себя она к себе и возвращается. Ее из-за этого сравнивают с пшеницей. – Не понял, – сказал Валик. – При чем здесь наша родная пшеничка-кормилица? – Это просто. Весной вы кидаете в землю пять зерен пшеницы. Осенью получаете двадцать пять. Пшеница возвращается сама к себе. Как и пятерка. – Здорово, – прошептал восхищенный Валик. – Но ведь и шестерка, умноженная на себя, возвращается к себе, – вмешался Арик, – разве не так? Шестью шесть – тридцать шесть. Якоби поморщился, как от зубной боли. – Не говорите мне о четных числах, о них сейчас и речи нет. Они не прочны, они легко раскалываются пополам, это числа-предатели и нам сейчас совсем не нужны. Конечно, они тоже не без свойств, но… оставим пока. Это понятно? – Понятно, – сказал смущенный Арик. – Вернемся к славной нашей пятерке. Во многих монастырях (у вас, в ваших северных краях, кстати, тоже) над дверями вешают пятиугольник-пентаграмму. Обычно просто рисуют, а иной раз из металла выковывают. А зачем ее к дверям прибивают? – Мм-м… – честно промычал Валик. – Вешают ее для защиты от темных сил. Беда в том, что это прекрасное число – пять – захватил в свое вооружение и дьявол. А знаете почему? Да потому что пентада – это символ проницаемости, о чем мы уже толковали. А дьяволу как раз и хочется всюду проникнуть. Вот он и прикидывается. Разного рода дьявольские штуки и сооружения обычно прикрываются пятиконечной звездой. Сатана себе эту звезду и на лоб надвинет, и на грудь нацепит, поди его отличи! Различного вида и калибра бесы только и орудуют пятеркой, влезая в душу человеческую. Сами всяческую ложь учат на пять баллов и других заставляют. Заклятием от этакой напасти выступает правильная пентаграмма. Это понятно? – Пока не очень. А как сделать правильную? – Об этом я вам прочту специальную лекцию. Это искусство тонкое. А сейчас пойдем дальше. – Число семь? – Вот видите, юноша, вы уже начинаете соображать. – Угу, – сказал Валик и расправил плечи. – Это знаменитое число, оно же гептада, и вовсе смешное. Семизвездье. Семь планет. Семь духов. Большую Медведицу на ночном небе сумеете найти? – Конечно, – важно ответил Валик. – Сколько в ней звезд? – Семь! – Валик сам удивился своему ответу. – Вот видите? А у греков семь – число жизни. Семимесячный ребенок выживает, а восьмимесячный – нет. Ведь так? Тайна велика сия. – Да, – сказал Валик. – Сколько человек не ждут одного? – Семеро! – бодро сказал Валик. – Если вы вышли в поле с сохой, то сколько человек будут дожидаться с ложкой. – Семеро! – уверенно ответил Валик. – А почему не шесть и не восемь? – Не знаю. – Но тайну семи чуете? – Чую. – А теперь вообразите, что все вышеперечисленные качества – и тройки, и пятерки, и семерки – вы сложили в один мешок. – Ох! – сказал Валик. – Теперь вы поняли, – Якоби перешел на грозный шепот, – что это такое – это жуткое, немыслимое, невероятное число – 357? – Ну! – сказал Валик. Якоби умолк и вытер пот на лбу. Валик сделал то же самое. Языки костра спутанными тенями бежали по ближайшим каменным стенам. – Что будем делать дальше, господин Якоби? – тихо спросил Галик. – Вы правы, юноша. – Якоби постучал пальцами по собственному покатому лбу. – О, как вы правы! – Он без сил опустился на кучу хвороста. – И все же? – Арик в упор смотрел на доктора волшебных наук. – Ну что ж! – Якоби поднял голову. – В принципе ясно. – Ясно что? – не выдержал Валик. – Мы имеем магический квадрат, это раз. В нем есть магическая горизонталь. Это число 357. Это два. Есть и магическая вертикаль – число 159. Это три. – А почему не 951? – спросил Арик. – Любая вертикаль, как и всякая башня, строится снизу. Об эманации, то есть истечении сверху, сейчас речи нет. Только животворящий крест рисуется сверху. Но это, братцы, пока не про нас. – Предположим, – сказал Арик. – А дальше? – А дальше мне достаточно припомнить лекции профессора Эльвеция. Горизонталь – это широта. Вертикаль – это меридиан. Услышав это, удивленная Сэнди повернула голову и впилась взглядом в Якоба Якоби. – Так просто? – спросил Арик. – О, это совсем не просто, юноша. Совсем не просто. Но в данном случае заявляю вам ответственно: мы должны искать следующую точку – 35,7 градуса северной широты, 15,9 восточной долготы. |