Книга Священное сечение, страница 49 – Дэвид Хьюсон

— Папа участвовал в этих событиях?

— Он служил военным атташе. Как он должен был поступить, по твоему мнению? Оставаться здесь и перебирать газетные вырезки?

Итак, здесь память не подвела ее. Отец на какое-то время уезжал из дома.

— Он ездил туда?

Филдинг тревожно заерзал в кресле.

— Детали мне неизвестны. Война шла за многие сотни миль от места моей работы, и ее подробности меня не интересовали. Позволь сказать тебе следующее. Рим — замечательное место для подготовки разного рода проектов. Особенно тех, которые имеют отношение к Ближнему Востоку. Вы владеете всей информацией и находитесь в непосредственной близости от места событий. И вам не надо думать о своей безопасности, как, например, в Греции. Насколько мне известно, здесь и за городом полно всякой аппаратуры.

— Он ездил в Ирак? — настаивала Эмили.

— Возможно. Черт, я не знаю и не собираюсь проводить расследование. В то время сюда понаехало много жутких людей. Я держался от них подальше, ибо мне не нравилось происходящее в городе. Повод для войны у нас имелся — Саддам вторгся в суверенную страну. Однако мы не обдумали все должным образом. По моему мнению, мы втягивались в бесконечный военный круговорот. Тогда я чуть было не подал в отставку.

Эмили широко раскрыла глаза. Казалось невероятным, что Торнтон Филдинг мог уйти с посольской работы после двадцати лет безупречной службы.

— Вы думали об увольнении?

— Конечно. — Ее удивление, кажется, оскорбило Филдинга. — Что тут странного? Ты считаешь, что мы лишь исполняем приказы и никогда не ставим их под сомнение? Верно, и я не был исключением. Один парень из отдела выдачи виз бросил работу в тот день, когда на Ирак упала первая бомба. Он участвовал в уличных демонстрациях протеста против войны. Полагаю, сейчас работает в каком-нибудь баре. Глупо так поступать. Однако я едва не последовал его примеру.

Он вновь посмотрел в сторону закрытой двери. Внезапно Эмили стало стыдно за то, что она поставила честного человека в трудное положение.

— Не всегда легко поступать правильно, Эмили. Надо как-то соотносить совесть с долгом. Порой эти понятия не совпадают. В таком случае следует выбирать одно из двух. Или искать себе другую работу, а я слишком стар, чтобы начинать все сначала. Можно уйти, а можно ждать подходящего случая и защитить свои убеждения. Я выбираю второй вариант.

Эмили пыталась вспомнить свое бесследно исчезнувшее детство.

— Отец уехал надолго. Мама плакала ночами. Она беспокоилась за него.

— Дэн отсутствовал почти три месяца, — немедленно заявил Филдинг. — Однако он по крайней мере вернулся, Эмили. Могло быть хуже. Далеко не все выжили там.

— Но теперь он мертв. Чертов урод убил его в пекинском храме. А потом вырезал безумный рисунок на спине.

Филдинг замахал руками:

— Я же сказал тебе. Не хочу знать никаких подробностей.

— Без них я просто теряюсь в догадках, Торнтон. А в нашей системе мне не предоставляют никакой информации, потому что она блокирована для таких мелких сошек. Как только я что-то нащупываю, сразу же натыкаюсь на высокий барьер: проверка благонадежности. С Липманом я не могу говорить. Остаетесь только вы и еще несколько местных полицейских, которым, возможно, известно больше, чем они делают вид.

— Я не располагаю больше никакими данными, Эмили, — твердо заявил Филдинг. — Не стоило вообще тебе что-то говорить. Забудь обо всем. Хочешь, дам тебе совет? Возвращайся домой. Прикинься больной. Подай жалобу на Липмана. Тебе поверят без проблем. Вернись в Вашингтон, найди себе непыльную работенку и устраивай свою жизнь. Оставь Рим и забудь про все это дерьмо. Здесь кругом полно могил, которые тебе не стоит раскапывать.

— Исключено.

Филдинг умоляюще посмотрел на нее:

— Почему?

— Я встретила его прошлым вечером, Торнтон, и теперь должна довести дело до конца. Он мог убить меня, однако в силу каких-то причин пощадил. Не знаю почему. Но я должна понять. Потому что… черт! Убийца умен. Возможно, он решил, что я служу приманкой и должна завлекать его. А ему не хочется играть в чужие игры.

Филдинг сложил руки на груди и очень медленно спросил:

— Кого ты встретила?

— Билла Каспара.

Красивое лицо сделалось безжизненным.

— Боже мой, Эм. Где ты выкопала такое имя?

— Преступник сам сказал мне вчера, — соврала она. На самом деле он сообщил ей только фамилию. Имя она вспомнила сама. — Он тоже называл меня Крошкой Эм…

Билл Каспар. Какой парень!

Когда-то все так отзывались об этом человеке. Эмили не понимала, каким образом она все запомнила. Только это правда. Ее отец так считал. Возможно, Торнтон Филдинг также разделял мнение остальных.

— Крошка Эм… — повторила она. — Только я уже не маленькая, Торнтон.

— Да, я вижу, — пробормотал он. — За последние годы мы все очень повзрослели.

— Так скажите мне, что здесь происходит?

— Не могу, — вздохнул он, качая головой. — Я сам ни в чем не уверен. Знаю лишь одно. Тебе надо держаться подальше от этого дерьма. Иначе оно поглотит тебя. Как случилось с…

Филдинг умолк и вновь посмотрел на дверь. Казалось, теперь он хотел, чтобы кто-то помешал им.

— Как оно поглотило моего отца? И других людей?

— Эмили…

— Знаете, о чем я думаю, Торнтон? Липман привез меня сюда в качестве приманки. Я выступаю тут в роли папы и должна напомнить маньяку о чем-то, дабы сбить его с толку. Джоэл Липман думает, что я заманю… чудовище. Заставлю его вылезти из укрытия.

Филдинг склонился над какими-то бумагами.

Эмили подалась вперед, чтобы довести до его сознания свою мысль.

— Черт побери, Торнтон! Вы были другом папы. Вы поможете мне узнать, что с ним случилось, или нет?

Филдинг не промолвил ни слова. Пустая трата времени. Возможно, он так напуган, что сразу по ее уходу напишет рапорт на имя Липмана.

— И вы тот самый человек, кто из принципа чуть не подал в отставку? Хотите, чтобы я вам поверила?

Лучше ей после этих слов не стало. Торнтон Филдинг — часть того старого Рима, который она знала. И зачем ей нападать на него?

— У тебя есть свои убеждения, Эмили, и тут уж ничего не поделаешь. Но прошу тебя, послушай меня и брось все. Ради своего же блага не трогай ты дерьмо.

Она распахнула дверь и с грохотом захлопнула ее за собой. Филдинг с несчастным видом смотрел ей вслед. Потом повернулся к столу и начал медленно, обдумывая каждое слово, печатать что-то на компьютере.

Эмили Дикон вернулась на свое место в кабинете Липмана. Помещение пусто. Шеф не оставил ей никакого сообщения.

«Ты не оставляешь сообщения в качестве приманки».