Книга Дорога скорби, страница 6 – Дик Фрэнсис

Чарльз выглядел изумленным. Я продолжал:

— Думаю, что он был дома, в Беркшире, когда ему сказали о Джинни.

Если бы я поискал в окрестностях, то нашел бы «Лендровер» Гордона где-нибудь поблизости от Пойнт-сквер.

Гордон Квинт, хотя и был землевладельцем, сам работал на своих акрах.

Он водил трактор, косил траву, вместе с работниками чинил изгороди, огораживал пастбища и прореживал лес, наслаждаясь как самим физическим трудом, так и удовлетворением от хорошо сделанной работы.

Я знал, что он к тому же любуется собой и ждет восхищения всех вокруг, включая Джинни. Ему доставляло удовольствие быть радушным хозяином, чтобы у его гостей не возникало сомнений в его превосходстве.

Человек, которого я видел на Пойнт-сквер, забыл все свои «помещичьи» манеры и был грубым, жестоким, разъяренным — и странным образом куда более естественным, чем тот Гордон, которого я помнил. Но пока я не узнаю наверняка, каким еще образом может проявить себя эта сторона его натуры, я постараюсь держаться подальше от труб и всех остальных сельскохозяйственных приспособлений, которые имеются у него под рукой.

Я сказал Чарльзу, что позвонил в «Теле-Драйв» и они за мной приедут.

Он вскинул брови, и я объяснил ему, что вставлю цену в счет расходов. Каких таких расходов? А текущих, сказал я.

— Миссис Фернс платит тебе? — нейтральным тоном спросил Чарльз.

— Уже нет.

— А кто тогда? — Ему нравилось, когда я получал прибыль. Я и получал, но он редко верил этому.

— Я не голодаю, — сказал я, глотая кофе. — А вы не пробовали добавлять три или четыре яйца в грибной суп? Получается грибной омлет, быстро и не так чтобы плохо.

— Отвратительно, — сказал Чарльз.

— Все выглядит иначе, когда живешь один.

— Тебе нужно снова жениться. Как насчет той девушки, которая снимала квартиру вместе с Дженни в Оксфорде?

— Лиза Макиннес?

— Да. Я думал, что вы состояли в любовной связи.

Любовных связей больше не заводят. Слова Чарльза опоздали на полвека.

Но хотя называлось это по-другому, само явление было вечным.

— Летний пикник, — сказал я. — Зимний мороз убил его.

— Почему?

— Она испытывала ко мне скорее любопытство, чем любовь.

Он это хорошо понимал. Дженни рассказывала своей подруге обо мне так много и подробно и по большей части не в мою пользу, что — как я понял уже потом — подруге захотелось проверить информацию лично. Это была легкая пробежка от встречи до расставания. Приятно, но неглубоко.

Когда машина приехала, я поблагодарил Чарльза за то, что он приютил меня.

— В любое время дня и ночи, — кивнул он. Мы расстались, как обычно, без рукопожатия. Все сказали взгляды.

Предоставив водителю выбирать путь по городку Кингстаун в Суррее от одной стоянки до другой, я купил шесть разноцветных париков в магазине подарков, а в зоомагазине — золотую рыбку в пластиковой банке. Вооружившись таким образом, я наконец прибыл к клинике для детей, больных раком, в которой находилась Рэчел Фернс.

Линда встретила меня с блестящими от слез глазами, но ее дочь была все еще жива. На самом деле во время одного из этих непредсказуемых колебаний, которые делают лейкоз похожим на непрерывный переход от надежды к отчаянию, Рэчел стало немного лучше. Она не спала — полусидела в постели и обрадовалась моему приезду.

— Вы привезли золотую рыбку? — требовательно спросила она вместо приветствия.

Я показал на банку, покачивавшуюся в моей искусственной руке. Линда взяла ее, сняла водонепроницаемую крышку и показала дочери сверкающую черно-золотую рыбку, которая кружила внутри. Рэчел смягчилась:

— Я назову ее Сид.

Некогда она была живым очаровательным ребенком со светлыми волосами, если судить по фотографиям. Теперь остались только огромные глаза и лысая головка. Апатия и анемия сделали ее пугающе хрупкой.

Когда ее мать впервые обратилась ко мне, чтобы я занялся расследованием нападения на пони Рэчел, болезнь девочки была в стадии ремиссии, дракон на время заснул. Рэчел стала для меня кем-то особенным, и я подарил ей аквариум с лампочками, аэрацией, водорослями, готическим замком, песком и сверкающими тропическими обитателями. Линда расплакалась. Рэчел часами наблюдала за жизнью своих новых друзей — одни прятались по углам, другие распоряжались всем. Половина рыбок носила имя Сид.

Аквариум стоял у Фернсов дома, в гостиной, и было неясно, увидит ли Рэчел нового Сида в компании ему подобных.

Именно там, в удобной среднего размера комнате с дорогими современными диванами, стеклянными столиками и цветными лампами от Тиффани, я впервые встретился со своими клиентами, Линдой и Рэчел Фернс.

В комнате не было книг, только несколько журналов, посвященных моде и лошадям. Светлые занавески в малиново-кремовую полоску, ковер с геометрическим узором в серых и желтовато-коричневых тонах, светло-розовые обои.

Все это создавало впечатление некоторой несогласованности, что, вероятно, отражало характер хозяев. Состояние Фернсов не относится к числу «старых», решил я, но денег у них хватает.

Линда Фернс позвонила мне и упросила приехать. На пять или шесть пони в округе были совершены варварские нападения, и один из этих пони принадлежал ее дочери. Полиция не нашла вандалов, прошел уже месяц, а ее дочь все еще очень подавлена, и — «пожалуйста, ну пожалуйста» — не смогу ли я приехать и посмотреть, нельзя ли помочь.

— Мне сказали, что вы — моя единственная надежда. Я заплачу вам, конечно, заплачу. Я заплачу вам сколько угодно, если вы поможете Рэчел. Ей снятся кошмары. Пожалуйста!

Я назвал свой гонорар.

— Все, что угодно, — обрадовалась она.

Пока я не приехал в деревню неподалеку от Кентербери, она не сказала мне, что Рэчел смертельно больна.

Когда я встретился с большеглазой лысой девочкой, она серьезно пожала мне руку.

— Вы правда Сид Холли? — спросила она. Я кивнул.

— Мама сказала, что вы приедете. А папа сказал, что вы не работаете для детей.

— Иногда работаю.

— У меня отрастают волосы, — сказал она, и я увидел редкие светленькие завитки на бледном черепе.

— Я рад.

Она кивнула.

— Я частенько ношу парики, но они чешутся. Ничего, что я без парика?

— Ладно уж.

— У меня лейкоз, — спокойно сказала она.

— Вижу.

Рэчел изучала мое лицо — девочка выглядела старше своих лет, как и все больные дети.

— Вы найдете того, кто убил Силвербоя, правда?

— Я попытаюсь, — сказал я. — Как его убили?